День другой – кошмар все тот же
Шрифт:
У него были опухшие и покрасневшие глаза.
– Все в порядке? – спросила Катя.
– Да, все хорошо. Просто ты еще до конца не восстановилась, и я очень беспокоился. Если ты куда-то уходишь, говори мне, пожалуйста, врачи рекомендуют все время тебя под наблюдением держать.
– Ладно.
Он повернулся, но от Катиных слов застыл на месте:
– Папа, а что я вчера и позавчера делала?
– Ты? Ну, так… Просто сидела дома, читала. Смотрела что-то. В основном спала.
– И позавчера?
– Ну вроде бы да.
– И что, я вот так просто сижу дома
– Звездочка моя, ты сейчас отдыхаешь и восстанавливаешься. Тебе сейчас кроме отдыха ничего нельзя.
– Хм, и почему я ничего не помню, что делала вчера? Разве это логично? Ведь авария была уже давно, почему я забываю то, что происходит со мной вчера? – спросила она.
Отец напряженно смотрел на Катю, потом отвел глаза.
– Милая, – сказал он тихо. – Я не врач, мне сложно об этом судить. Но да, у тебя бывают провалы в памяти. Но врачи сказали, что надо просто отдыхать и постепенно восстанавливаться.
– Понятно, – сказала она. – Я пойду поем. Проголодалась очень.
Она пошла на кухню, а отец постоял несколько секунд в коридоре, будто что-то хотел добавить, но в итоге молча скрылся в кабинете. Катя включила чайник и, пока тот шумел, взяла коробку сникерсов и выглянула в коридор. Путь был свободен. Катя вышла во двор через заднюю дверь и кивнула Коле, который спрятался за калиткой, торчала лишь его голова. Катя поставила коробку на ступеньки и вернулась в дом.
12
Катя прикрыла дверь в своей комнате, села на кровать и достала коммуникатор. Она до сих пор не могла избавиться от ощущения, что находится в каком-то невероятно далеком будущем. Но ей нравилось это будущее, здесь есть такие интересные штуки с ентернетом. Надо будет у папы такую попросить.
Кстати, насчет папы, с ним явно было что-то не так. Он плакал, пока Катя гуляла. У него явно что-то случилось, и он что-то недоговаривает.
Катя вбила в поисковике свои имя и фамилию.
В этот момент раздались шаги на лестнице. Катя сунула коммуникатор под подушку, взяла книгу, открыла на первой попавшейся странице.
В дверь постучали.
– Да-да, – крикнула Катя.
Отец приоткрыл дверь и заглянул:
– Милая, не хочешь со мной кино посмотреть?
– А что за фильм? – спросила она.
– «Счастливое число Слевина», тебе понравится.
– А, так я смотрела его уже сто раз, – отмахнулась Катя.
Отец тут же переменился в лице. И непонятно было, он удивлен, напуган, обрадован или что вообще?
– Ты что-то вспомнила? – сказал он, и голос его был полон надежды.
– Прости, папочка, я просто пошутила, – сказала Катя. – Я не помню этот фильм, первый раз про него слышу.
Утром, когда она сказала, что помнит себя пятнадцатилетней, он особо не удивился. А сейчас чуть инфаркт не схватил. Это казалось странным.
– Понял, – отец кивнул. Его лицо снова стало грустно смиренным. – Ну ладно, если захочешь посмотреть кино, спускайся.
– Прости, папа, – сказала Катя. – Я не хотела тебя так расстраивать шуткой.
– Да ничего, звездочка
Он вышел.
Катя достала коммуникатор. Страница уже загрузилась. Катя понятия не имела, что такое проводной гигабитный интернет, поэтому загруженная за минуту первая страница гугла была для нее не чем иным, как чудом техники.
У нее ушло три часа на то, чтобы найти информацию о себе. Но одной-единственной статьи было достаточно, чтобы довести Катю до слез.
Она нашла заметку о том, как она попала в больницу. И причиной была не автокатастрофа, как сказал папа.
Катя читала статью, а по щекам катились слезы. Сердце буквально выпрыгивало из груди. Руки дрожали, а шею переклинило так, что голова тряслась, как у старухи.
На улице уже стемнело. За окном пели сверчки. Оконную сетку снаружи облепили насекомые, пытаясь проникнуть в дом, где рыдала в подушку пятнадцатилетняя девочка, застрявшая в теле двадцативосьмилетней девушки.
Катя узнала, что она все-таки вышла замуж за Сашу Бортникова. Но кажется, это был не самый удачный брак. Чуть больше года назад Сашка накачал Катю наркотиками, привязал к батарее и несколько дней избивал и насиловал. Через несколько дней издевательств ночью каким-то чудом Катя смогла освободиться. Она взяла нож и отрезала своему мужу член, а потом перерезала горло. После убийства насильника она вышла в окно. Квартира Саши, в которой они проживали несколько последних лет, находилась на третьем этаже. Катя осталась жива, но получила переломы рук в нескольких местах, обширное сотрясение мозга и, как следствие, ретроградную амнезию, которая каждую ночь возвращала ее в возраст пятнадцати лет. Она пролежала в реанимации около месяца. Потом ее перевели в платную палату, за которую платил отец, где она и восстанавливалась около года. В общем-то, она и по сей день не могла вернуть назад свою память.
Статья оканчивалась фотографиями счастливой семейной пары, на которой Катя широко улыбалась и обнимала за шею Сашу. Того самого Сашу, с которым она собиралась в кино, которому писала анонимные записки и валентинки, ради которого завела эту чертову анкету, лишь бы узнать, в кого он влюблен.
Он был ее мечтой, а стал кошмаром.
13
Катя проснулась, потянулась и пришла в шок от увиденного. Ее комната изменилась. Она долго озиралась по сторонам, пытаясь понять, где она. А потом увидела записку. Почерк был ее, судя по прописной букве «т».
Привет. Я – это ты. Ты потеряла память и каждую ночь забываешь все прошлое вплоть до 15-летнего возраста, до того дня, когда собиралась на свидание с Сашкой Бортниковым. Перед тем, как спуститься на первый этаж, загляни в шкафчик под столом. Эту записку спрячь. Папе не показывай.
Катя заглянула в ящик, нашла там какое-то чудное устройство и следующую записку.
Снизу донесся голос. Кто-то пел песню «Браво» – «Любите, девушки, простых романтиков».