День карапузов
Шрифт:
Данный принцип сортировки с каждым днем обнаруживал все больше плюсов, но поначалу у этой идеи было много противников, особенно сильно возмущался Саша.
– Я что, буду девчоночьи колготки носить?
– У тебя же глаза есть, где твои, а где девчоночьи, – возражала Катя.
– Я что, должен буду думать?
– Ничего! Подумаешь! Голова не отвалится! Ну-ка, покажи, какие сейчас на тебе колготки?
Но
Катя торопливо раскидала высушенное белье по «штанам», «майкам», «юбкам» и, отмахнувшись майкой от мешавшего ей Кости, вернулась к маме.
Внезапно домофон начал пиликать. Один раз, потом второй, третий.
– Кто там явился такой бешеный? – недовольно спросила Катя.
Оказалось, что это пришла Вика, запыхавшаяся и красная.
– Там к школе котят подбросили! Пять штук! В коробке! – сообщила она.
Папа Гаврилов оторвался от компьютера, где пытался распутать запутавшийся сюжет.
– А что, нормально! – оценил он. – Школа – место самое подходящее. У детей заканчиваются уроки, за ними приходят бабушки. Если очень постараться, бабушку можно уговорить взять котеночка.
Вика таинственно молчала, отводя глаза. Папа посмотрел на нее.
– Только не говори, что… – медленно начал он.
Катя, сорвавшись с места, в тапках выбежала за ворота и вернулась с коробкой.
– Вот они! Все пять здесь! – закричала она.
– Отнеси обратно! – потребовал папа.
– Нет-нет! Они замерзнут! – замотали головами Вика и Катя.
– Не замерзнут. Им около месяца!
– А если бы тебе было около месяца и тебя выкинули в коробке на снег? – спросила Катя с таким укором, что папа Гаврилов понял: от котят не отвертеться.
– Ну хорошо! – уступил он. – Тогда накормите их, потом идите, ходите по улице и жалобно повторяйте: «Возьми-и-ите котеночка!»
– Я в Интернете объявление дам! – предложила Катя.
Папа замотал головой:
– Ни за что! Через Интернет котята не пристраиваются. Это пройденный этап. Там будут только делать перепосты, охать и ахать. Но никто никого не возьмет.
– А как они пристраиваются? – спросила Катя.
– Котята пристраиваются исключительно методом случайного тыка! – заявил папа. – Человек видит котенка и хватает его прежде, чем у него включается логическое мышление. Вот и все. Других путей нет.
– Я унижаться не буду! – заявила Катя.
– А я боюсь кого-нибудь из знакомых встретить! – добавила Вика.
– Ну значит, любви к котятам у вас тоже нет. И желания им помогать нет. Отнесите их в коробке к школе и поставьте где взяли, – пожал плечами папа.
– А если жалостливые фотографии сделать и «Вконтакте», а? – спросила Вика обреченно.
– Угу! Держишь котенка за шкирку над кастрюлей с кипящим супом и подпись: «У вас двадцать четыре часа, чтобы спасти этого гада!» – посоветовал Петя, спустившийся по лестнице из своей комнаты.
Под мышкой у Пети были «Братья Карамазовы». Он читал эту книгу по сто страниц в день, при этом заканчивал, прочитав ровно сто, даже если до конца главы оставалось, допустим, десять строчек. По пути Пете попался холодильник. Он заглянул в него и громко фыркнул.
– Душа по кастрюлям бродит? – спросила Вика.
– Чего тут бродить? Еды нет! Бабули у моря гуляют! – сказал Петя.
– Еды полно! – оспорила Катя. – Просто тебе не угодишь!
– Очень смешно! – Петя наискось отрезал треть батона хлеба, намазал его кетчупом, поверх кетчупа щедро посыпал приправу для курицы, посмотрел на состав и облизнулся.
– Е260! Е283! Натамицин! Диэтил бикарбонат!.. Обожаю! Кто-нибудь еще хочет бикарбонатика? Ну, я предлагал! – и он откусил огромный кусок.
– Как ты ешь эту дрянь? Мне будет плохо! – закатывая глаза, взмолилась Вика.
– Правда? Спорим на штуку, что не будет? – предложил Петя и опять уткнулся в состав приправы. – Ах, как грустно! Е240 нету! Без него и еда не еда!
– А Е240 – это что? – спросила Вика.
– Ку-ку, темень! Е240 – формальдегид! – объяснил Петя и, жуя бутерброд, ушел к себе в комнату. Слышно было, как поочередно щелкнули три шпингалета.
С противоположной стороны забора загрохотал железный лист. Перелезли Андрей и Серафим. Серафим с усилием грыз найденное в морозилке мороженое. Мороженое было таким твердым, что им можно было стучать по камню и камень отзывался стуком.
– Посмотрите на этого вот! – сказал Андрей с укором. – А в школу не пошел, потому что горло у него болит!
– А оно у меня и правда болит! Спроси у мамы! – сказал Серафим, и оба брата недовольно посмотрели друг на друга.
– О, пристраивальщики котят пришли! – радостно сказал папа Гаврилов, особенно надеясь на Серафима, который в своей великолепной поэтической рассеянности смог бы пристроить даже десять беременных кошек, измазанных зеленкой и облепленных пластилином.
Вместе с Аленой и Катей Серафим и Андрей переупаковали котят из коробки в старую шапку, пошли по центральной улице и стали жалобно повторять:
– Возьми-и-те котеночка! Возьми-и-и-те котеночка!
Котята вылезали из шапки, карабкались по рукавам и не переставая мяукали. Пришлось каждому из детей взять по котенку. Серафим нес сразу двоих, причем котята ухитрялись цепляться за прохожих. У Серафима ныть: «Возьми-и-те бе-е-едненького котеночка!» получалось жалостнее всего. Поэтому к нему люди чаще всего подходили.