День, когда игра остановилась
Шрифт:
На экране появилась надпись, что дракон остался жив. За это он вернул еще полпроцента от премии. Похоже все еще не так плохо. Но стоило ожидать возвращения обозленных игроков. И в этот раз они скорее всего будут умнее и заряжены по полной покупными «плюшками». Но чем больше они потратят на него оружия, купленного за реальные деньги, тем больше у него будет бонусов.
Загрузка закончилась. Эдгар снова оказался в своей пещере. Он оглянулся по сторонам. Пещера выглядела без изменений. Перезагрузка вернула ее в первоначальное состояние. Он спрятался за валуном. Но уже с другой стороны. Может они
Эдгар отсидел около часа. И пока никто не появлялся. Это могло означать, только то, что скоро сюда ломанется целая куча героев. Не могло быть так долго простоя. Обычно после затишья потом валит такой поток, что час пик в Москве покажется забегом на скорость.
Эдгар почувствовал, что его глаза закрылись. Он их открыл. Кажется его начало немного клонить в сон. Это было странно, но в шлеме можно было заснуть. Кстати, опять минус к премии. Электромагнитные излучения мозга регистрируются и потом дешифруются. И за сон на рабочем месте полагается штраф.
Эдгар услышал шаги. Легкое движение, которое можно было с трудом различить, но оно было. Кажется, опять кто-то заявился под невидимостью. Скорее всего это был опять маг. Неожиданно Эдгара ударило током. Хотя вряд ли бывают ожидаемые удары током.
Это был манускрипт «Молния». Что ж «Корпорация» будет довольна. Игроки потратили дополнительные деньги на дополнительное вооружение. Но эта молния оставило только треть лайфбара. Когда попытался выстрелить, то какая-та сила вырвала у него оружие. Теперь еще и манускрипт «Обезоруживания». Что ж неплохо для хозяев, но все плохо для него. И когда он остался с голыми руками, перед ним появилась давешняя парочка. Скафандр и Маг. Скафандр держал в руках гаечный ключ.
–Дай-ка я его ключом добью. Пусть знает свое место. Тупой нпцшник.
– Может тупо пальнем и пойдем на дракона? – Маг еще попытался ускорить процесс, но Скафандр похоже был неумолим.
Говорят, что видеоигры влияют на человеческую жестокость. Эдгар мог бы написать работу и получить пятерку по психологии. Он навидался за один год столько извращенцев, что, наверное, психиатр районной больницы видел меньше. Но из универа выперли еще пять лет назад. А теперь вместо нормальной работы надо драться против маньяка с гаечным ключом. Пусть виртуальный маньяк с виртуальным ключом, но все же.
–Может заморозить его? А потом ключом на куски раздолбаешь? – это уже маг.
А на вид казался вполне нормальным, но фантазия у чела тоже работает.
– В начале так попробуем.
После этих слов произошло, то, что не ожидал никто. Из груди скафандра появился самурайский меч. Кажется, он называется катана. А затем она распорола бедолагу до низу. Что же добро пожаловать в респаун. Маг обернулся, но было уже тоже поздно. Катана выскочила из распотрошенного тела игрока и вонзилась в его напарника. Маг попытался прочитать манускрипт, но его лайфбар уже был пуст. На полу пещеры осталась два тела игроков.
–Банзай!!– перед Эдгаром стоял самый настоящий ниндзя. Черный костюм, полностью скрывающий тело, окровавленная катана.
Дальше разглядывать нового соперника не было времени, и Эдгар кинулся к своему ружью, в надежде противостоять новому врагу. Но звездочки из рук ниндзя, добили его. Какой-то прокачанный самурай остался один на один с драконом. А это означало только одно- минус пять процентов.
После того как экран погас, появилась надпись, что его смена закончилась, он переработал пять минут и получит их по двойной оплате. Но снова зайти в игру пока будет нельзя. Двойные выплаты редкий случай. Только когда на самом деле необходимо. Якобы «Корпорация» заботилась о своих сотрудниках и не перегружала их. На самом деле дело было в банальной экономии.
Все равно это чертов самурай добьет старичка. Это портило настроение. И вообще почему он должен в одиночку охранять этого дракона? Они что не могут выделить ему помощника. Так как эти дебилы-игроки постоянно валят к нему пачками. А он в одиночку ничего не может им противостоять.
Хотелось есть. Он с утра перехватил пару бутеров, но надолго их не хватило. Вообще постоянное сидение перед компом уже начинало сказываться. На животе образовалась порядочная жировая складка, а подбородок обзавелся двойником.
–Мааам, есть, что поесть?
–– В холодильнике котлетки разогрей! – мама даже не отвлеклась от своего киберогорода.
Эдгар пошаркал на кухню. Открыв холодильник, на него пахнуло чем-то недавно испортившемся. Он даже не пытался найти источник противного запаха. Ничего, мама потом выкинет.
Он снял крышку с кастрюли, в надежде, что это и будут те самые котлетки. Но оказался суп, в котором помимо сгустившихся кусочков жира сверху плавало не пойми что. То ли это был лук, а может морковка, а может что-то с маминого «одноклассничьего» огорода. Лучшим вариантом, было просто закрыть крышку и не думать о содержимом этой посудины.
Эдгар продолжил поиск. Можно было еще попробовать посмотреть в тарелке. На ней лежала другая тарелка, образуя этакое посудное НЛО. Хотя и там могла начать зарождаться еще какая-нибудь жизнь. Желудок протяжно заурчал. Это означало сигнал к действию. Парень открыл тарелку, и тут его ожидал «сектор приз» в виде пары холодных котлет. На вид они были похожи на холодные камни в Прибрежной зоне из Большой Игры. Мама явно не дорисовала им пару шейдеров. Камни выглядели посимпатичнее все-таки.
Но черт с ними. На голодный желудок пойдут и они. Эдгар кинул обед в микроволновку. Все-таки для съедобности их надо было прогреть, хотя вряд ли их вкусовые качества выросли хотя бы до уровня Друже Обломова.
Когда микроволновка пискнула, парень взял котлеты и пошел к себе в комнату. Там он привычно врубил кулинарный канал на «Ютубе» того же Обломова и принялся с удовольствием смотреть как тот запекает курицу, которая наверняка останется сочной. А вот котлетки сочными были очень давно. Хотя как их готовит мама, скорее всего никогда и не были ими.
– Ну как сынок, вкусно?
–Ага
–Что? не слышу. Ты что там в своем дурацком шлеме прямо ешь? Совсем свихнулся?
–Нет.
–Что? Не вкусно? – при этих словах в ее голосе появилось небольшое такое дрожание. Совсем небольшое, но оно могло вырасти в слезы или упреки. Тут надо было действовать осторожно.