День "М"
Шрифт:
Сталину в ФЕВРАЛЕ 1941 года потребовалась песня о великой войне против Германии. И Сталин такую песню заказал — вот что главное. А уж как исполнители исхитрились сталинский приказ выполнить: перевели с японского или с монгольского, украли или сочинили сами — это вопрос, который отношения к моей книге не имеет. Ответ на него ничего не меняет, ничего не доказывает, ничего не опровергает. Да и не про Лебедева-Кумача речь. Песня — музыкальное произведение. Поэтому Сталин в феврале ставил задачу не ЛебедевуКумачу, а композитору Александру Васильевичу Александрову.
В письмах, которые я получил, несколько свидетельств
Вот свидетельство Константина Симонова в газете «Красная звезда» от 7 ноября 1992 года. Симонов-любимец Сталина, Хрущева, Брежнева; герой, кавалер семи орденов, лауреат четырех сталинских премий; во времена Сталина — кандидат в члены ЦК. Он свидетельствует о том, что летом 1940 года собрали гражданских писателей и начали готовить к войне. Сам Константин Симонов был во взводе поэтов роты писателей Год готовили, а 15 июня 1941 года присвоили воинские звания. Симонову — интенданта 2-го ранга, что соответствовало подполковнику.
Толпа на улице в те дни не могла понять смысл Сообщения ТА СС от 13 июня, а советские писатели и поэты в это время уже примеряли офицерскую форму, уже обували сапоги.
Симонов продолжает: «22 июня началась война, а на всех нас уже были заготовлены предписания, кому — куда, от центральных газет до дивизионных…» Каждая из 303 сталинских дивизий имела свою дивизионную газету. Если в редакцию каждой дивизионной газеты по одному писателю отправить, то сколько их подготовили? И в корпусные газеты писатели-поэты требовались, и в армейские, флотские, окружные, фронтовые.
В Академии ГРУ меня учили, обращай внимание на мелкие подробности, на мельчайшие. Только из них можно сложить представление о происходящем. Следую своим учителям. Обращаю внимание на подробности.
А подробности вопиющие: званиями воинскими Сталин не бросался. Военные летчики в те времена служили в сержантских званиях, командиры звеньев и даже заместители командиров эскадрилий — сержанты. Офицерские звания начинались с должности командира эскадрильи. А тут — гражданский человек Константин Симонов, писатель, в армии не служил, 25 лет от роду, год подготовки и — первичное звание, равное подполковнику.
А ведь это серьезно. И совсем не один он был. Там укладывали чемоданы и сверяли фронтовые предписания полковой комиссар Михаил Шолохов, подполковник Александр Твардовский, батальонный комиссар Алексей Сурков, бригадный комиссар Александр Фадеев, интендант 3-го ранга Леонид Первомайский, бригадный комиссар (звание соответствовало генеральскому) Всеволод Вишневский и весь Союз писателей почти в полном составе. Исключение только для неспособных носить оружие.
Представьте себя советским разведчиком-аналитиком. На ваш стол положили совсем пустяковое сообщение: Гитлер в 1940 году собрал всех германских писателей и поэтов, год их гоняли по стрельбищам и полигонам, теперь им присвоили звания до генералов включительно и готовят к отправке на советскую границу. Отправка тайная, с элементами маскарада: некоторых из них выдают за интендантов, специалистов по снабжению сапогами и шинелями.
Как бы вы, советский разведчик-аналитик, отреагировали на такое сообщение? Что бы вы доложили своему начальству? Но в Германии ничего подобного не происходило, происходило в Советском Союзе. И если подобные сведения доходили до германской разведки, как она должна была на них реагировать? Что докладывать своему командованию? С одной стороны успокаивающие сообщения ТАСС, с другой…
После упреждающего удара Гитлера необходимость маскарада отпала, и всем писателям интендантские ранги поменяли на стандартные армейские. Но была же причина, по которой перед войной весь этот маскарад затевался.
Еще момент — если бы Гитлер не напал, то что намеревался делать Сталин со своими писателями и поэтами: позволил бы покрасоваться в офицерской форме год-другой, а потом бы отнял офицерские звания и вернул в Москву, или как?
Летом 1939 года тот же Константин Симонов был военным корреспондентом в армейской группе Жукова на Халхин-Голе. Тогда он вполне обходился без военной подготовки и без офицерского звания. А летом 1940 года кому-то потребовалось начать массовую подготовку к войне журналистов, писателей, поэтов. Летом 1940 года плана «Барбаросса» у Гитлера еще не было. А у товарища Сталина какие-то замыслы уже были.
Наши писатели — поэты на самую малость опоздали: курс военной подготовки завершили, звания получили, прошли распределение по фронтам, армиям, корпусам, дивизиям, чемоданы уложили и вот уже должны были разъехаться по своим фронтовым редакциям… а тут и Гитлер напал.
В момент последних приготовлений Гитлер застал не только Константина Симонова с собратьями по перу, но и всю Красную Армию: на погрузке, в пути, на разгрузке. У Сталина все было продумано и подготовлено к вторжению. Все, вплоть до победных плакатов и фронтовых редакций, готовых воспеть великий подвиг советского народа на полях победоносных сражений. Несли мы не верим бывшему офицеру из Аргентины, так давайте верить «Красной звезде» и героюлауреату-кавалеру-интенданту.
Письма, которые я получил от своих читателей, — немое достояние, это наша память, наша история, наше прошлое, наше будущее. Не познав прошлого, не сможем от него избавиться в будущем. Потому обещаю: однажды письма о войне опубликую. Не знаю, сколько томов, но знаю, что это самое интересное, что когда-либо было о войне написано.
Всех, кому пока не ответил лично, прошу простить. Прошу учесть ситуацию, в которой оказался. Всем, кто мне написал, благодарен. Были письма ругательные. Их авторам я более всего благодарен. Мне вдруг пришла в голову мысль стать самым главным критиком своих книг. Каждый из нас допускает ошибки, каждый грешен. С вашей помощью хочу ошибки исправить, с вашей помощью хочу отшлифовать свои книги так, чтобы их смысл был понятен каждому:
Любую критику в письмах и в прессе готов выслушать. За едим год собрал более трехсот рецензий на «Ледокол». Иногда это целые погромные страницы. Порой хотелось огрызнуться, но в ГРУ приучили к смирению: уважай противника, старайся понять его доводы, старайся извлечь пользу даже из гнева своих врагов. Стараюсь.
Всем, кто писал разгромные и похвальные рецензии, благодарен. Обещаю, что когда-нибудь выпущу целую книгу с ответами на критику и постараюсь ответить на все поставленные вопросы. Все мы делаем одно дело. Все мы пытаемся понять наше прошлое, хотя и с разных позиций.