День писателя
Шрифт:
Устроившись с очередной чашкой кофе и парой бутербродов, девушка потянулась за смартфоном. Надо же посмотреть, что там с ее продвижением и праздничным постом. Она привычно посчитала просмотры, количество заработанных лайков, ответила на комментарии. Это тоже работа. Уже собираясь отложить аппарат, Алина заметила, что ей пришло личное сообщение в мессенджер. Ирка еще не успокоилась? Или у кого-то из приятелей что-то случилось?
Но нет. Адресат был неизвестен. Какая-то невнятная игрушка на аватарке вместо фото. Для соцсетей это норма. Ник тоже Алине ни о чем не говорил.
Алина усмехнулась. Одна из старых южно-корейских дорам. Приятный, кстати, сериал. С юмором. Она включила видео. Совсем короткое. Главный герой сериала помахал на экране рукой и произнес «исчезни». Его обычный жест по сюжету. И на этом все. Алина пожала плечами, удалила сообщение, полезла обратно листать ленту новостей, забыв, что уже собиралась отложить смартфон.
Глава первая
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов о случившемся, – представившись, начал он с дежурной фразы.
– Пожалуйста, – спокойно отозвалась хозяйка квартиры. – Все мои показания уложатся в одну фразу, которую я уже сказала вашим коллегам. Когда я открыла дверь, он там уже лежал. В общем, на этом и все.
Он подавил тяжелый вздох. Самым неприятным в своей работе, Савелий считал опрос свидетелей на месте происшествия. Они раздражали его. Почти всегда, но каждый по-разному. Чаще всего попадался тип свидетелей, кого следователь называл «буддийскими обезьянками». То есть это люди, способные твердить упрямо одно и то же – ничего не видели, ничего не слышали, и конечно, никому ничего не скажем.
Их противоположностью были умники-шерлоки. Товарищи, кто знает все. Они смотрят детективные сериалы, читают книги и умеют пользоваться Интернетом, а потому прекрасно сами способны вести любое расследование. От таких жди пространных и совершенно неправдоподобных рассказов, советов, кого лучше еще спросить. И вдогонку любители жанра предложат штуки три версии, или просто укажут паспортные данные подозреваемого, хорошо, если он будет пусть косвенно, но знаком с жертвой.
Были и параноики, кто боялся представителей закона по каким-то своим, им одним понятным причинам. Такие свидетели не столько излагали показания, сколько доказывали собственную непричастность к случившемуся. Ну и конечно, встречались все виды истериков и неврастеников.
Эта дамочка не подпадала ни под одну из указанных категорий. Она была хуже их всех вместе взятых. Она вообще не нервничала, вела себя крайне спокойно и сдержано. Отвечала коротко, часто с иронией. Будто не у нее на пороге труп нашелся. Или будто в таком происшествии нет вообще ничего необычного.
– Вы так себя ведете, – не сдержавшись, выдал Савелий. – Будто труп у вашей двери дело привычное.
– Нет, знаете ли, боги миловали, – усмехнулась она.
И все! Сидит себе в кресле, нога на ногу, руки спокойно лежат на подлокотниках. Спасибо, что хоть параллельно в смартфоне по соцсетям не шарится.
– Когда вы его обнаружили? – перешел он к стандартным вопросам.
– В 9.45 или 9.46, если важна такая точность, – охотно поделилась женщина. – Собиралась выходить, глянула на часы, открыла замок, распахнула дверь, и нашла его.
– А дальше? – попытался как-то поторопить ее рассказ следователь.
– Достала из сумки телефон и вызвала полицию, – пожав плечами, сообщила она. – И сидела в коридоре, ждала, пока приедут.
– То есть, вы из квартиры не выходили и ничего не трогали? – уточнил Савелий.
– Конечно, – подтвердила она все таким же тоном, будто речь идет об очевидном. – А разве на месте преступления можно что-то трогать?
– Нет, – немного удивился он ее осведомленности. Неужели она все-таки тоже живет детективными сериалами? – Но просто легко представить, что вы увидели у своей двери лежащего человека. Можно же проверить, вдруг ему плохо стало или еще что-то?
– Во-первых, – стала рассуждать свидетельница. – Если бы ему стало плохо, он постарался бы привлечь внимание, хотя бы в дверь скребся. Но я была в коридоре, никаких звуков слышно не было. Во-вторых, я не врач, что-то проверять. И в-третьих, там и без врача понятно, что это труп. Лужа крови на полплощадки и рана на затылке. Полчерепа раскрошено. С таким не живут. Опять же, напомню, звуков борьбы или криков я не слышала перед попыткой выйти из квартиры. Значит, убили его явно раньше. Проверять что-то поздно. Оставалось вызвать полицию и отойти подальше, чтобы не затоптать следы, если они были.
– У вас просто железная логика, мадам! – усмехнулся следователь. Она его жуть как раздражала. И логикой тоже.
– Спасибо, – ее ответ был сдержанным и на удивление искренним, будто ей комплимент сказали. – Чем-то еще могу помочь?
– Даже боюсь спросить, – Савелий понимал, что его заносит. – Насчет вашего возможного знакомства с жертвой.
– Лица не видела, – отозвалась женщина. – А так… Я его не знаю. Возможно, ваши коллеги нашли у него документы, удостоверяющие личность. Может, по имени вспомню?
Следователь чуть нахмурился. Она не сказала «паспорт» или просто «документы», именно такую развернутую юридически-верную формулировку. Это странно.
– При нем был паспорт, и даже водительское удостоверение, – признал Савелий. – На имя Капустина Александра Михайловича. Знакомы?
– Нет, – твердо и уверенно заявила женщина и даже для убедительности пару раз отрицательно качнула головой. – Мне это имя не знакомо. И сразу скажу, в гости никого не ждала. На сантехника или доставщика он не похож, но я так же никого и не вызывала.
– Вообще, у него сумка не маленькая с собой, за сантехника мог и сойти, – все же ее логика добивала своей правильностью.
– Да, – свидетельница даже оживилась. – Но костюм не тот. Да и сумка тоже. Он похож на командировочного.
– Так и есть, – подтвердил Савелий с легким подозрением. Может, она все же знает убитого? – Он прописан в Смоленске. И у него с собой были билеты туда и обратно.
– Без толку, – заявила она. – В Смоленске у меня нет ни друзей, ни знакомых. И опять же, о его приезде мне ничего не известно. Как не известен и он сам.