День закрытых дверей (сборник)
Шрифт:
Первым делом я проверил почтовый ящик и обнаружил несколько сообщений от друзей в «Живом журнале», так что следующий час ушел на чтение новой почты и ответы.
Несколько лет назад я прикончил бы себя за одну только мысль о том, чтобы завести друзей в онлайне. Я думал тогда, что это будет очевидный признак жалкого одиночного существования. Теперь этот канал был дорог мне как единственный способ серьезного общения с реальными людьми.
Вынужденный в силу обстоятельств скрываться, я сторонился соседей. Как бы кто из местных ни был мне симпатичен, устанавливая более или менее прочную связь,
Прожив в Хейнс-Джанкшн пять лет, я не принял у себя дома ни одного гостя и сам не ответил ни на одно приглашение. Конечно, я с удовольствием провел бы Рождество или День благодарения с кем-либо из тех интересных людей, которых встретил здесь за этот срок, но это было слишком рискованно. Ценой моей свободы являлось одиночество.
Однако в общении с сообществом «Живого журнала» я мог быть откровенным – пусть и шифруясь, – так же, как и они могли распахнуть душу передо мной. Товарищеские отношения с ними приносили мне огромное удовольствие и успокоение. Я больше не стыдился себя.
Отправив последний за день и-мейл, я оглянулся через плечо и посмотрел в окно. Отличить далекий хвойный задник от серых стен зданий на другой стороне улицы было невозможно, но на его фоне снежная дымка проступала явно.
Я улыбнулся.
Первый снегопад нового сезона все еще волновал того мальчишку-южанина, который жил во мне до сих пор и который провел большинство своих зим в Северной Каролине, где метели – большая редкость.
Прежде чем уйти, я открыл веб-страницу местной новостной станции в Шарлотт, штат Северная Каролина. Я просматривал веб-сайт каждый раз, когда приходил в компьютерную лабораторию, и только таким способом мог убедиться, что с ними – Элизабет, Джоном Дэвидом и Дженной, семьей, которую я лишил мужа и отца, – ничего не случилось.
Впрочем, даже если б с ними и случилось что-то, я никогда об этом не узнал бы, а если б и узнал, то не смог бы предупредить беду. Просмотр новостей о жизни Шарлотт и его пригородов некоторым образом успокаивал, пусть даже это наблюдение за женой и детьми лучшего друга было всего лишь символическим жестом. Просмотрев заголовки новостей и не обнаружив в них упоминания о Лансингах, я ввел в поисковую строку имена Бет, Дженны и Джона Дэвида. Ничего. За все время положительный отклик случился лишь однажды, и касался он Дженны, которой в августе исполнилось тринадцать. Прошлой зимой она, участвуя в школьных соревнованиях, выиграла заплыв на сто метров вольным стилем. Я даже нашел ее результат на сайте школы. Мне так хотелось отправить ей поздравительную открытку. Лансинги по-прежнему жили в том доме на озере Норман. Но, насколько я мог судить, Бет не сомневалась, что ее мужа убил я. Пришлось довольствоваться меньшим. Магнитик в форме нарт до сих пор прижимал распечатанную страницу с результатами и именем Дженны к дверце моего холодильника.
Из библиотеки я вышел уже в полдень. К этому времени весь Клюэйн-бульвар, припаркованные автомобили, деревья и крыши домов покрылись дюймовым слоем снежной пудры. Я застегнул телогрейку, натянул на уши черный тобогган и зашагал по тротуару к своему внедорожнику.
Деревня укрылась тишиной.
Я почти слышал, как падает снег, и уже представлял,
Боже, как же мне нравилась эта жизнь…
Глава 6
Карен Прескотт очнулась в темноте.
Она села и ударилась головой о панель из звуконепроницаемого пенопласта.
Сознание вернулось полностью.
Поводив вокруг руками, Карен нащупала знакомые, пусть и невидимые предметы ее крохотной черной вселенной: две пустые бутылки из-под воды возле босых ног, моток веревки, солнцезащитные очки, одеяло.
В голове пульсировала боль, горло пересохло, ныла сломанная челюсть, кровоточили пальцы, которыми она выбирала из волос осколки стекла. Автомобиль стоял на месте, мотор умолк впервые за несколько часов. День сейчас или ночь? И сколько она пролежала в банном халате на жестком вонючем коврике в лужице собственной мочи?
Далеко ли от манхэттенской квартиры ее увезли?
Куда подевался тот мужчина с длинными черными волосами?
Может быть, машина стоит перед каким-нибудь ночным магазином и похититель отправился в туалет, или стоит за стаканчиком газированной воды, или подписывает счет по кредитной карточке? А может, они припарковались на стоянке «Куолити инн» и он лежит на кровати в номере мотеля и смотрит порно?
Что, если у него случился сердечный приступ?
Поступает ли в багажник воздух?
Что, если похититель не вернется?
Что, если каждый вдох уменьшает запас воздуха?
В конце концов он все равно меня отпустит. Он обещал. Я молчу до…
Какой-то звук.
Детский смех.
Звук приглушенный, но слышимый.
Порвать изоляцию и позвать на помощь?
Но похититель предупредил, что, если она закричит или ударит по крышке багажника – даже хотя бы раз, – он убьет ее медленно.
И Карен ему поверила.
Водительская дверца открылась и захлопнулась. Значит, все это время он был в машине. Проверял ее? Хотел посмотреть, не закричит ли она?
Шаги неторопливо удалились. Провести пятничный вечер одной в квартире – это не одиночество. Одиночество – здесь, в багажнике.
Глава 7
Мы с Джошем и Майки играли со слизнем и увеличительным стеклом, которое я взял из комнаты старшего брата. Его зовут Хэнк, и ему одиннадцать. Мне только семь, и это такое гадство…
Майки нашел слизня на подъездной дорожке перед тем, как идти в церковь. Он не боится слизней, поэтому подобрал его и положил в стеклянную баночку в гараже. Я тоже их не боюсь. Просто не люблю до них дотрагиваться.
Мы играли в самом конце нашей улицы, где уже нет никаких домов. Мама говорит, что если меня так тянет играть на дороге, то нужно играть только там, потому что туда не заезжают машины. Она не хочет, чтобы я попал под колеса.
Майки достал слизня из баночки и положил на дорогу. Слизень медленно пополз, и за ним оставался липкий след. Джош сказал, чтобы я навел на него увеличительное стекло. Он такой, любит иногда покомандовать, но он больше меня, и мне приходится делать, что он скажет.