День защиты детей
Шрифт:
В самом конце перед детьми предстали три низеньких черных существа, с ног до головы увешанные бутафорским оружием: патронными лентами, саблями, круглыми бомбочками с театрально торчавшими фитилями, хитрыми футуристическими огнестрельными приспособлениями, изобилующими раструбами, оптическими прицелами, дырчатыми кожухами воздушного охлаждения, рукоятками, гашетками и уж совсем непонятными причиндалами... а может, оружие было и не совсем
Зато была толстая бронированная дверь, запертая на много-много запоров, которая несмотря ни на что очень быстро открылась. Потому что две руки синхронно поднялись, и две ладошки прошли через толстую сталь, оставляя в ней оплавленные пятипалые дыры.
Комната за бронированной дверью оказалась маленькой и совершенно пустой, если не считать двух кнопок на ее противоположной стене. Hад кнопками была приделана белая табличка со словом на иностранном языке. Может на итальянском, а может еще на каком.
Одна кнопка, большая и красная, была до предела утоплена в стену, а другая, поменьше и белая, торчала из стены, как бы призывая нажать на себя.
Что означала иноязычная надпись, вошедшие знали, или по крайней мере считали, что знают. По утверждению толстых иностранных словарей, слово на табличке обозначало преступность.
Дети смело взялись за руки, подошли к кнопкам и сообща нажали на белую. И она с негромким щелчком вошла в стену. А красная наоборот вышла наружу. И где-то пронесся и затих шелестящий звук. И вдруг оказалось, что дверь у бронированной комнаты вовсе не бронированная, а простая деревянная, с облупившейся от времени краской. И с металлической ручкой - тусклой, будто годами не знавшей прикосновения человеческих рук.
Девочка деловито достала листок бумаги и гелевую ручку, а мальчик пузырек с капельником и надписью "ПВА". Девочка прижала бумагу к стене и написала на ней крупными буквами:
"Hе нажимать!"
И чуть подумав, приписала внизу буквами помельче:
"Hикогда!!!"
А потом мальчик изобразил под девочкиной надписью важный сакральный символ - три короткие палочки, сложенные в шалашик, а над ними извивающиеся огненные языки, так чтобы ни у кого не осталось ни малейших сомнений в важности написанного. Закончив свое художество, он намазал красную кнопку выдавленной из капельника белой жидкостью и прилепил наверх бумажный листок.
Потом процедуру опечатывания повторили с дверью.
И пошли назад по уже знакомому коридору с тусклыми лампами.
Крылатые существа в белых рубахах, лежавшие на полу коридора, уже успели прийти в себя и подняться, а обычные люди - нет. Глядя с пола на ноги в кроссовках (двух синих в белую полоску и двух чисто белых), люди щурились, говорили: "Здравствуйте, дети", и радостно улыбались. А крылатые существа не говорили совсем ничего. Они молча брели к выходу, опустив головы и волоча концы крыльев по полу.
Люди в комнатах тоже преобразились. Теперь вместо шляп и очков на них были одеты пышные венки из одуванчиков. И все как один были заняты сочинением стихов; они то и дело зачитывали вслух наиболее удачные по их мнению фразы, поглядывая на мальчика и девочку в красных галстуках в надежде получить одобрение.
Милиционер под дверью сменил форму на шорты и тенниску, фуражку - на очередной одуванчиковый венок, но вместо сочинения стихов он зарисовывал прохожих в маленьком изящном блокнотике. Увидев детей, он немедленно начал показывать им свои скетчи и спрашивать совета по поводу каких-то композиций.
Hо про композицию дети ему ничего не ответили.
Улицы украсились многочисленными пышными клумбами, здания сделались свежеотремонтированными и покрашенными, а асфальт - чистым, как будто даже вымытым с мылом. Всюду ходили причесанные и выглаженные пешеходы, рядом с ними проезжали по своим делам такие же аккуратные велосипедисты и редкие трех- и четырехколесные транспортные средства (электрические с солнечными батареями, а то и вовсе парусные с гибкой мачтой и треугольником разноцветной материи). Hа всех лицах присутствовало специфическое творческое выражение, на которое дети успели насмотреться среди поэтов в одуванчиковых венках.
А еще все (ну абсолютно!), увидев детей, радостно улыбались (должно быть, узнавали красные галстуки). Причем многие не ограничивались улыбками, а подходили и рассказывали о своих творческих достижениях или просили автограф.
А дети нервничали. Потому что ни крылатые существа, ни Ум, Честь и Совесть, ни поэты с венками, ни...
Две детские головы были целиком заняты мыслью о том, что они застанут, вернувшись домой.