Денетория: Вторжение аргондцев

Доразг проснулся рано. Весь помятый от очередной бессонной ночи, он с трудом поднялся со своей твёрдой деревянной лежанки, укрытой сверху сухой соломой, и неспешно подошёл к окну. На улице стояла кромешная тьма. Лишь небольшая полоска зачинавшегося впереди рассвета говорила о том, что очень скоро мраку придёт конец. Доразга, впрочем, это особо не радовало. Как и любой другой представитель его расы, орк был существом в большей степени грубым и неотёсанным, и любое влечение к прекрасному было ему чуждо. Доразг же вдобавок ко всему очень старался видеть во всём больше плохого, нежели хорошего. Вот и сейчас вглядываясь в окно, он с неудовольствием отметил, что стекло в раме очень грязное, и что скоро в нём не будет видно совершенно ничего. Не то чтобы

Доразгу был так дорог вид из окна. Скорее даже наоборот, ему было бы куда приятнее, находиться в полном неведении о том, что творится за стенами его утлой лачуги. Однако, повинуясь непонятным ему самому инстинктам, орк схватил со стола тряпку (коя, впрочем, была ещё грязнее, чем окно) и принялся ей усердно натирать стекло. По исходу десяти минут усердной работы, Доразг пришёл к выводу, что стекло становится только грязнее.

– И зачем, впрочем, я всё это делаю? – невольно проговорил он вслух. – Как будто от того что я вытру это окно от грязи вид за ним станет мне приятен.

Впрочем, вид за окном у Доразга был на самом деле просто превосходным. Его маленький домик стоял на самом берегу Моря Бурь. Мерно накатывающие на песчаный берег волны, бескрайнее море, утопающее на горизонте в таком же бескрайнем небе – казалось бы, что может быть лучше? Однако Доразг так не считал. Намного милее ему были центральные земли Гороса, места, где не было практически ничего живого. Там, душа его радовалась, вид же моря вгонял орка в уныние.

Впрочем, Доразг недолго печалился. Бросив окно на произвол судьбы, он извлёк из широкого кармана своих выгоревших лоскутных штанов, небольшой ножичек и, скрипя прогнившими от вечной сырости деревянными досками пола, перешёл в соседнюю комнату.

Как только небольшая дверь, отделявшая две комнаты, осталась позади, в нос орка ударил резкий запах рыбы. Человек или эльф, на месте Доразга в такой ситуации невольно бы поморщились и постарались бы как можно скорее зажать чем-нибудь свой нос. Орк же этого не сделал, рыба была смыслом его жизни, и поэтому запах её не имел на него никакого эффекта.

Поскольку в комнате было темно, Доразг нащупал справа на стене факел и, повозившись немного с кремнем и кресалом, зажёг его. Мутный жёлто-оранжевый свет мягко окутал всё пространство комнаты. На первый взгляд она казалась намного меньше первой, однако суждение это было ошибочным. Делали его таковым стоявшие друг на друге высокие бочки с рыбой, занимающие две трети всего пространства комнаты.

Оглядевшись, и убедившись, что всё в порядке Доразг вынул из небольшого углубления в стене самодельный стул и подтащил его к одной из бочек с рыбой. Устроившись поудобнее, он легкими, отточенными за годы движениями принялся выхватывать рыбу из бочки, и неспешно отчищать её от чешуи и внутренностей.

– Вот, так, хорошая рыбка – закусив нижнюю губу, приговаривал орк, – сейчас я тебя отчищу от всего ненужного, а потом отвезу на продажу местным племенам, а в обмен куплю у них, если ты только можешь себе представить настоящее мясо! Что ты говоришь рыбка? А! Ты спрашиваешь, откуда у бедных племён мясо. Так я тебе расскажу, только тсс, – Доразг поднёс к губам указательный палец, – это всё по секрету. Недавно небольшой орочий флот напал на торговый караван, шедший в Денеторию. Десять галер против двух галеонов, у людишек не было никаких шансов, однако они дали бой. Представляешь, сладенькая рыбка, они дали им бой! Поступок очень храбрый, но совершенно бессмысленный, орки без особого труда всех их перерезали, а когда убрали с палуб трупы, заглянули в трюм. И тут… ох, сколько же там было мяса! Буквально всё было заставлено бочками со свежим мясом. Что рыбка? Ты спрашиваешь, как мясо, пробывшее столько дней в море, могло остаться свежим? Увы, я не знаю ответа на этот вопрос, и могу лишь предположить, что здесь замешана магия. Впрочем, это не столь важно, главное то, что мясо это было распределено между племенами, а так как, капитан одной из галер родился в уже указанном мной выше племени, то он принёс в свой дом, весьма и весьма богатую добычу. А теперь я благодаря тебе и твоим сородичам смогу получить немного этого мяса себе, разве не чудесно?

Приняв молчание своей «собеседницы» за согласие, Доразг кинул её в пустое

ведро, и принялся очищать другую рыбу. Она и все остальные рыбёшки не были так разговорчивы как первая, и поэтому дело у орка пошло куда как быстрее, к исходу часа работы, рыбой были заполнены до краёв четыре ведра.

Уставший Доразг, отбросил свой ножичек в сторону, и вернулся в первую комнату. Проходя мимо, орк невольно взглянул в окно и с неудовольствием отметил, что солнце уже покинуло линию горизонта и уверенно движется к своему трону в самой вышине безоблачного неба.

Закрыв окно холщовой тряпкой, орк подошёл к небольшому столику, который вместе с деревянной лежанкой составляли всё убранство комнаты и, опустившись на колени, поддел ногтем одну из досок. Легко поддавшись, она соскочила со своего места и обнажила небольшую выемку, в которой бережно друг на друге были уложены, несколько свёртков с запасами Доразга. Немного порывшись в них, орк выудил на свет пару кореньев и бутылку земляного эля, столь любимого орками и столь ненавидимого всеми остальными расами.

Вид мутноватой жидкости немного поднял орку настроение, забрав из «рыбной комнаты» стул он быстренько примостил его к столу, и, усевшись, принялся за трапезу. Ел Доразг медленно, тщательно пережёвывая каждое волокно корешков, эль же он в противовес пил быстро и большими глотками, обуславливалось это тем, что вкус кореньев был настолько мерзким (даже по орочьим меркам) что есть их можно было, только предварительно обильно смачивая глотку крепким алкоголем. Впрочем, хоть эти коренья и были мерзкими на вкус, их питательные свойства были воистину уникальны. Двух корешков взрослому орку было достаточно для того чтобы не испытывать голод целый день.

Когда Доразг наконец покончил со своей трапезой, солнце поднялось уже так высоко что надобность в факеле отпала. Потушив его, орк, бережно укрыл вёдра с рыбой небольшими холщовыми тряпками, и поднёс их к входной двери. Остановившись возле неё, он с грустью окинул свою лачугу, в которую должен был вернуться только вечером, печальным взглядом, и легонько нажав на дверную ручку, вышел на улицу.

Лёгкий, слегка колыхающий пожухлую траву, ветерок, нежно обдал лицо Доразга. Орк быстро окинул округу взглядом, и, убедившись, что никого нет, начал вытаскивать вёдра наружу и ставить их под небольшой навес, сделанный специально на случай того, если внезапно пойдёт дождь. В отличие от большей части острова, коя представляла собой знаменитую своей дурной славой Выжженную землю, дождь над которой шёл редко, побережье Гороса, заливалось ливнями регулярно. Казалось бы, вот только на небе не было ни одной тучи, и вдруг буквально вмиг всё оно становилось чёрным и огромный циклон, словно некий разгневанный бог, воздающий своим созданиям за их грехи, выпускал на землю нескончаемые потоки холодной воды. Дождь на побережьях мог идти несколько дней, не переставая, и в конечном итоге непогода приводила к тому, что у Доразга начинала протекать крыша, а вещи и кожа под воздействием влаги начинали гнить. Тогда орк был вынужден буквально сбегать из дома, и отсиживаться в уютных пещерах, где жили другие племена орков. Впрочем, Доразг был в своей беде не одинок, ибо хоть у него и не было своего племени, но зато у него было много соседей, которые по тем или иным причинам тоже поселились на побережье. Вместе они составляли если не племя, то клан, в котором каждый был горой за соседа. Эта общность нередко спасала их во время пиратских набегов.

Спрятав все вёдра под навес, Доразг немного перевёл дух, а затем спустился ниже по склону, и увидел на берегу моря фигуру орка. Подойдя чуть ближе, Дорагз узнал в нём своего соседа Карога – заядлого любителя кинуть кости, и отменного рыбака, равного которому нет на всём побережье Гороса. Доразг даже завидовал ему, ибо у Карога под рыбные бочки был отдан целый сарай, весь до самого входа заваленный рыбой.

Карог всегда относился к Доразгу слишком хорошо, иногда это выглядело даже больше как человеческая дружба, а не как орочья, и не то чтобы Доразгу это не нравилось, но порой ему становилось не по себе. Впрочем, сейчас, когда перед Доразгом маячила приятная перспектива полакомиться вкусным мясом, смутить его не могло ни что. Недолго думая он спустился к берегу и подошёл к соседу.