Денежный семестр
Шрифт:
Нападение на меня ярко подтверждает, что и в наши тяжелые времена культурное развитие человека способно принести полезные плоды.
Дело было так. Стоял июнь, я шла через парк принимать экзамен к себе в институт (он расположен в парке). Было десять утра, светило солнышко, и пели птички. Позади я слышала быстрые шаги, но не придавала им особого значения.
Ступив на довольно узкую тропинку, я воспитанно решила, что следует уступить дорогу неизвестному, который явно спешит (культурный фактор номер один). Поэтому я посторонилась и слегка обернулась. Таким образом, я оказалась к нападавшему не спиной,
Последствия не заставили себя ждать слишком долго – у меня тут же пошла кровь из носа, очевидно, на нервной почве. Так что на экзамен я явилась в столь странном виде, что сочла нужным пояснить ошарашенному коллеге:
– На меня только что было совершено нападение.
– Вас ударили по лицу? – с ужасом поинтересовался коллега, на что я честно ответила:
– Наоборот! По лицу ударила я.
Короче, по причине утреннего нападения я стала бояться ходить одна вечерами и после театра отправлялась ночевать к Маше, которая жила недалеко от центра. Обсуждая находчивость администрации, сумевшей ублажить присутствовавшего на спектакле шейха, мы сели пить чай. В тот вечер подруга угощала меня ветчиной.
– Она называется «испанка», – пояснила Маша.
Я представила себе испанку в виде ветчины и прокомментировала:
– Трагическое название.
– Трагическое было бы, – не задумываясь, возразила моя подруга, – если бы писалось в два слова и через «з».
Я фыркнула и пролила чай. И так всегда в этом семействе! Впрочем, чего ждать от Маши, если ее десятилетний племянник недавно в школе на просьбу учительницы привести пример слова с приставкой «пред» гордо написал на доске «предурок»?
Я похихикала еще немного, пока Маша не затронула действительно трагическую тему.
– Слушай, ты вправду следующие две недели не собираешься ходить в театр? Ну, во время твоей дурацкой конференции?
Я вздохнула:
– Не знаю. Впрочем, у меня есть план.
– Какой?
– Я попросила в качестве подопечных выделить мне японцев. Чтобы я отвечала именно за их развлечения.
– И – что? Тебя прельстила их высокая технология?
– Как что? – удивилась я. – В Японии очень ценят русский балет.
Маша схватывала на лету:
– Надеешься заманивать японцев в театр и ходить вместе с ними? Да, Юсупову нечем будет крыть. Только я все равно не понимаю, как ты намерена совмещать конференцию, учебу и работу. Ты ведь с понедельника выходишь на работу вместо коллеги? И конференция тоже с понедельника?
Я кивнула:
– Ну, учебу придется пока пропускать. Буду ходить попеременно на работу и на конференцию. Я уж и сама не рада, что согласилась подработать, но деньги-то нужны…
– Да, – хмыкнула подруга, – особенно если учесть, что в ближайшее время их, похоже, не заплатят. Так что вместо заработка ты, наоборот, дополнительно потратишься на проезд.
– Увы, – вздохнула я.
Проезде наши дни действительно дорог, и в связи со сложившейся ситуацией передо мной часто стояла дилемма – либо я ем, сколько хочу (а хочу много и разнообразно), либо выезжаю из дома. Желудок настраивал в пользу еды, чувство долга – в пользу поездок. Проигрывая в честной борьбе (знайте интеллигентного человека!), несчастный желудок брал свое в снах, упорно навязывая мне гастрономические темы.
Но не в моих правилах долго унывать.
– Ничего, скоро Эрьяр пришлет миллион евро, – мечтательно сообщила я.
Маша была в курсе моих контактов с французским ученым и с сомнением добавила:
– Если только он не потребует с тебя миллион евро штрафа.
– Потребовать он может все что угодно, да получить их с меня не сумеет, – констатировала я с большой радостью. – Так что есть выгоды и в моем материальном положении. И вообще, правильно говорят: сейчас время больших возможностей. Видишь сколько возможностей обогащения! Первый – подработать. Правда, денег не платят. Второй – получить от Эрьяра. Правда, он тоже не заплатит, но это неважно. Еще я подумываю о том, чтобы выйти с кистенем на большую дорогу. Способ номер три.
– Зная тебя много лет, – предупредила Маша, – могу гарантировать, что ты потеряешь по пути кистень.
– Разве сейчас богатые ходят по большой дороге? – сообразила я. – Они ездят в банки. Так что надо стоять с кистенем на пороге банка. А там обычно уже кто-нибудь стоит. Швейцар или охранник. Придется давать взятку, а на нее нужен первоначальный капитал. Так что этот способ не для меня. Хотя вообще-то перспективный.
– Напиши детектив, – посоветовала Маша. – Говорят, это единственный жанр, в котором авторы сейчас хоть что-то зарабатывают.
– Крутой детектив? – заинтересовалась я.
– Необязательно. Если есть крутые детективы, должны быть и детективы всмятку. Твой наверняка будет всмятку.
– Можно еще написать детектив в мешочек. А еще лучше – книгу под названием «Сто способов обогащения». С руками оторвут! У нас пока набралось этих способов сколько?
– Книга «Сто способов обогащения» – пятый, – бодро отрапортовала мне подруга. – Осталось девяносто пять.
Я вспомнила о чудесном преображении моих старых кроссовок в новые туфли.
– Есть еще способ, но в него никто не поверит. Понравиться эльфам, и они щедро тебя одарят. Как меня.
– Все-таки склоняешься к эльфам? – обрадовалась Маша. – Правильно. Это лучше, чем злодей Стэплтон со своей собакой. Кстати, он тебе больше не попадался?
– Кто?
– Бородач.
Я задумалась:
– Ну не знаю. Может, и попадался. Я не вглядывалась. И вообще, сама не знаю, чего я к нему привязалась. Конституцией не воспрещается быть бородатым. Но эльфов я в свою книгу все-таки не включу – не поверят. Как всегда, именно то, что произошло на самом деле, кажется самым невероятным!