Денис Котик и орден бледных витязей
Шрифт:
Но самое худшее, что из-за всех треволнений Денис и Леся ужасно не выспались. Глаза обоих буквально слипались...
– Интересно, у Максима кофе есть? – спросил Денис, ожидая, пока откроются ворота.
– Думаю, сортов сорок разных, – меланхолично вздохнула Леся. – Я вчера пока сэндвичи разогревала, сама видела.
– Надо же, кофе сорок сортов, а огурцов не оказалось!
Как и вчера, Денис и Леся несли с собой кулек фухтелей – для Тиши.
Только на этот раз кулек был в пять раз больше – ведь фухтелей Тише должно было хватить на всю дорогу
Странное дело, но все другие фрукты и овощи, которыми изобиловал холодильник зажиточных родителей Максима, шошарр считал несъедобными и категорически отказывался ими завтракать.
– Ваши апельсины – отвратительная гадость!
– От ваши помидоров меня сразу тошнит!
– Нет ничего омерзительней бананов! Мне на них даже смотреть противно!
– А от ваших яблок у меня вообще понос, – с брезгливейшей гримасой говорил Тиша, наворачивая чипсы.
Чипсов Денису и Лесе покупать не пришлось – в кладовой, стараниями Максима, их теперь были целые залежи.
"Что шошарр не съест, родителям останется", – объяснял Максим. "Они у меня любят устраивать "немецкие вечеринки". Потому что к нам в гости часто приходят немцы – у них с моим папой бизнес. А на этих "немецких вечеринках" угощают только чипсами, солеными орешками и пивом", – пояснял Максим.
Это дало повод Денису искренне порадоваться, что его родители любят устраивать нормальные, русские вечеринки. С тортами-наполеонами, салатами оливье и бутербродами с икрой.
Ожидая, пока Максим отворит, Леся и Денис с восхищением рассматривали внушительный канареечно-желтый джип, который прогревал двигатель возле крытого красной черепицей гаража.
"Неужели на нем и поедем?" – промелькнуло в голове у Дениса.
– Бонжур, милые! Рада приветствовать вас в этом гостеприимном доме, – Майя Генриховна церемонно кивнула Денису и Лесе, когда те оказались в прихожей – кивнула каждому по отдельности. – Ах, какие же вы славные и розовощекие!
– А где Максим?
– В настоящий момент Максим Михайлович обсуждает последние детали, имеющие касательство к нашей сегодняшней экскурсии, с Александром Павловичем, нашим шофером. Но спустя буквально несколько минут они присоединятся к нам! Так что прошу в гостиную! Я уже приготовила стол к утреннему чаю!
– А можно кофе? – робко вставил Денис.
– Разумеется, разумеется! Как вы предпочитаете – кофе по-турецки, по-венгерски или по-венски?
– Я? По... По-венски.
– У вас прекрасный вкус, молодой человек! Поздравляю! Я, между тем, также предпочитаю кофе по-венски всем другим! – низким, певучим контральто провозвестила Майя Генриховна. – А что предпочитает ваша дама?
– Предпочитает? Дама? – Денис растерялся. – Это Леся, что ли?
– Именно! Леся! Впрочем, я, вероятно, ошиблась, когда назвала мадемуазель "дамой". Правильнее было бы сказать "ваша прекрасная спутница"! Впрочем, не важно. И все же, что вам приготовить, Елена? Чай? Кофе? Шоколад? Капуччино?
– Мне? – Леся испугано захлопала ресницами. –
– То есть два кофе по-венски! Восхитительно! Замечательно! Айн момент!
Денис и Леся переглянулись и принялись раздеваться, стараясь делать это настолько культурно и тихо, насколько возможно.
А Майя Генриховна, стуча по паркету каблучками и качая широкими бедрами, уплыла на кухню. Надо сказать, уплыла к величайшему облегчению ребят.
Конечно, Максим вчера предупреждал их, что Майя Генриховна – человек культурный, старомодный и немножечко болтливый. Что она никогда не смотрит телевизор, знает наизусть тысячу лирических стихотворений, что среди ее предков были русские князья и что она воспринимает происходящее так, будто на дворе стоит тысяча девятьсот четырнадцатый год.
Конечно, Денис и Леся догадывались: Майя Генриховна человек необычный. Но чтобы до такой степени...
Начать с того, что даже выглядела Майя Генриховна так, будто родилась в прошлом столетии. То есть ее лицо и тело выглядели на обычные пятьдесят – пятьдесят пять лет. А вот ее одежда и манера выражаться...
Майя Генриховна носила странную вязаную крючком шаль насыщенного темно-вишневого цвета и длинное декольтированное платье с тяжелыми оборками, украшенное старинной золотой брошью в виде букета.
Прическа у нее тоже отдавала стилем ретро. Длинная с проседью коса была фигурно заколота на затылке при помощи множества шпилек, а уши у Майи Генриховны украшали тяжеленные серьги с аквамаринами, каждая с полкило весом...
Денис вспомнил, как Максим когда-то рассказывал, что Майя Генриховна – наполовину немка и что раньше она работала в университете преподавателем. Но когда зарплаты у преподавателей стали меньше зарплаты продавца с сигаретном киоске, Майя Генриховна подалась в гувернантки (а по совместительству и в домработницы).
Когда Денис и Леся зашли в гостиную, они обнаружили, что комната сияет первозданной чистотой.
И куда только подевались пакеты от чипсов, рваные газеты, апельсиновые шкурки и прочий мусор!
Впрочем, куда они подевались в сущности никакой загадки не составляло – их убрала Майя Генриховна, возвратившаяся на службу после законных выходных.
"Эх, вот бы и моей маме такую Майю Генриховну", – вздохнул Денис.
Леся, судя по всему, думала о том же самом.
Они робко прошли в глубь комнаты, которая после уборки сразу стала словно бы совершенно незнакомой.
Банкетный столик возле гигантского телевизора, где вчера были разложены контрамоты и прочие Тишкины фокусы (он привез их с собой в рюкзачке, которому удалось уцелеть после катастрофы), теперь был застелен белой накрахмаленной скатеркой.
А на скатерке стояли изысканные фарфоровые чашечки (правда, чайные, а не кофейные), громоздилось в вазочках разновсяческое печенье и шоколадные конфеты, чванились в хрустальных розетках апельсиновый джем и ароматное клубничное варенье, желтел самым правильным образом нарезанный сыр нескольких сортов.