Depeche Mode. Подлинная история
Шрифт:
Там было холодно, было отчетливое эхо, и там все отлично звучало и была великолепная атмосфера. Когда я вышел, все затихли и повернулись, и неожиданно Флад сказал: «Это было охрененно!» А Алан и остальные сказали: «Возможно, ты никогда не пел лучше» — а я подумал: «Да, именно так». Песня разрывала меня изнутри, но в то же время она была оптимистичная и духоподъемная».
Любопытно, что оптимистичными и духоподъемными были и те слова, которыми Алан Уайлдер позже описывал альбом: «Я совершенно не согласен с тем, что „Songs Of Faith And Devotion“ мрачен — это единственный альбом „Depeche Mode“, который оставляет тебя в приподнятом состоянии духа. „I Feel You“, например, „Higher Love“, „Rush“ — в них главенствует оптимизм».
Мартин Гор: «Condemnation» спета в старой стилистике
Алан Уайлдер: Мы записали вокал для «Condemnation» в Мадриде, и в доме, где мы сделали студию, было помещение с сильным эхом, внизу в гараже. И Дэйв спел там, и ему понравилось петь в этом пространстве — понравилось то, как помещение подчеркивало его голос и поэтому он хорошо спел.
Дэйв Гэан оглядывался на свой вклад в «Condemnation» со смесью гордости и скромности: «Это была песня, в которую я вложил себя всего — я действительно чувствовал связь с чем-то высшим. Я сделал то, что давно хотел сделать, но на что у меня раньше не хватало энергии».
Несмотря на отдельные студийные удачи, дела шли все хуже, как описывает Гор: «Дэйв тогда употреблял много героина, а я не сразу это понял. Я не специалист по наркотикам — не знаю всех симптомов, но он просто постоянно исчезал в своей комнате. Иногда мы не видели его по три дня подряд. В то же самое время я чувствовал себя отделенным от группы, мне очень не хотелось оставаться в Мадриде. До этого момента мы всегда ощущали себя единой шайкой, а затем неожиданно Дэйв стал пропадать на целые дни. 6 первый раз возникло ощущение, что все идет неправильно. Алан отказывался идти с нами, когда мы куда-то отправлялись… во время записи в Мадриде он оказался изолирован в нашей вилле — он никуда с нами не выходил».
Было похоже на то, что Уайлдер больше не ощущал желания общаться: «У меня очень жесткие собственные правила насчет работы: когда я работаю, я работаю, и это единственный способ завершить проект. Мы с Фладом обнаружили, что нам все труднее сосредоточиться. Во время сессий в Мадриде были безумно сложные моменты».
Большой проблемой стало все более странное поведение одного из участников. Уайлдер подтвердил: «Такие вещи вдруг не случаются, но я думаю, что Дэйв все дальше уходил в собственный мир. Сильнее всего тревожило то, что наркотики плохо сказывались на его личности, он становился агрессивным и терял свое лучшее качество: его чувство юмора. Думаю, впервые я заметил это во время записи „Violator“ в Милане — с ним становилось все сложнее. Я помню, как он без всякой причины начал сознательно задирать примерно десятерых местных жителей, которые просто шли по улице. Я остолбенел, испугавшись, что они в любой момент могут пустить в дело нож, но ему как-то всегда удавалось вести себя таким образом без последствий. Он устроил еще одно происшествие в мадридском ночном клубе, без всяких на то оснований наехав на компанию байкеров, — все вылилось в уличную потасовку. Поведение Дэйва затрудняло нормальное общение. У него очень щедрая, открытая душа, но, возможно, в этом и скрывается проблема. Каждый по-своему пытался ему помочь, но я не думаю, что кто-либо из нас понимал, как это следует делать. Насколько я знаю, больше никто из участников „DM“ не принимал героин, так что Дэйв все время чувствовал себя чужим среди нас».
К чести Гэана, позже он взял на себя ответственность за ситуацию. «Если честно, я был настолько вне всего, что ничего не замечал. Я ни с кем не общался. Я рисовал в своей комнате, время от времени выходил из нее со вспышкой творческого запала, а затем возвращался. Сложностью при записи этого альбома стало то, что совершенно неожиданно, после всех лет вместе мы отдалились друг от друга. Труднее всего, вероятно, было Фладу, который пытался все собрать воедино. Я думаю, что альбом его чуть не уничтожил. Он сказал мне потом, что тяжелее всего в жизни ему было работать над „Songs Of Faith And Devotion“, но тогда я этого не осознавал. Я постоянно отсутствовал — и физически, и „химически“: даже если формально я присутствовал, на самом деле все равно был не с ними».
Алан Уайлдер сказал Гамбаччини примерно то же самое. «С каждым из участников группы произошли большие перемены, которые мне в нескольких предложениях не передать — особенно в последние несколько лет. У нас был долгий отдых друг от друга перед началом работы над этой записью, и когда мы вернулись, то не узнавали друг друга».
Энди Флетчер: У меня самого тогда была не лучшая полоса в жизни…
Алан Уайлдер: Разумеется, общая атмосфера альбома отражает состояние участников записи, и в данном случае негативную роль играло употребление Дэйвом наркотиков. Его поведение разочаровывало — даже не по этическим соображениям, а из-за того, что это плохо сказывалось на его личности, он постоянно «отсутствовал», и мне не хватало его остроумия. Он часто был обдолбанным, так что его активность была ограничена. Мартин стал очень замкнутым, а Флетч начал жаловаться на депрессию. К тому времени, как мы начали гамбургские сессии в более подходящей коммерческой студии «Chateau Du Раре», мы вспомнили, что меньшее количество людей в студии означает бдльшую проделанную работу. Флетч вернулся в Англию и снова направился в «The Рпогу», Дэйв показывался только для записи вокала, так что остались я, Флад и Мартин, который немного воспрял духом, чтобы сработаться и заняться альбомом как следует. Мы записали восемь песен за шесть недель — сравните с двумя или тремя, которые мы наскребли в Мадриде.
Гор указал на более оптимистичный настрой Уайлдера во время работы в Германии: «Алан не слишком хорошо уживается с Энди, а Энди отправился домой во время записи в Гамбурге — вероятно, поэтому Алан оживился и начал выбираться из студии, он каждый вечер с нами выходил. Его знак зодиака — „близнецы“, а у них настроения всегда двойственны».
Винс Кларк ненадолго пересекся с бывшими коллегами по группе, когда «Erasure» дали два концерта в гамбургском «Спортхалле» 12 и 13 сентября 1992 года в рамках 103-концертного «Chorus Tour», также известного как «The Phantasmagorical Entertainment Tour». (Во время британской части тура дуэт выступил в манчестерском театре «Аполло» целых двенадцать раз, затем дал семь камерных шоу примерно того же масштаба в эдинбургском зале «Плейхаус» и пятнадцать раз появился в лондонском «Хаммерсмит Одеон», затем еще одиннадцать раз в манчестерском «Аполло» — суммарная британская аудитория составила 150 000 человек, примерно вдвое больше, чем у британских туров «Depeche Mode». — Дж. М.)
Винс Кларк: Мы встретились, но Дэйв тогда уже был героинщиком, так что у меня не было ощущения «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Я никогда по-настоящему не знал Мартина, да и Дэйва тоже. На самом деле ближе всего я всегда был к Флетчеру из-за «Бригады мальчиков», а его-то в Гамбурге и не оказалось.
По мнению Флада, происходившие события нашли отражение в «Songs Of Faith And Devotion» — показательно, что это последняя запись, которую он сопродюсировал для «Depeche Mode»: «Там сплошь напряжение, это мрачная запись — очень мрачная».
Остававшаяся в неведении о наркотической зависимости Гэана, британская публика получила первую порцию этой мрачной (или оптимистичной — смотря чью точку зрения принять) музыки 15 февраля 1993-го, когда был выпущен «I Feel You» — первый сингл «Depeche Mode» с сентября 1990-го.
Черно-белый клип Антона Корбайна, снятый в одном из его любимых мест — пустыне рядом с Лос-Анджелесом, — был сосредоточен на длинногривом, татуированном Гэане, раздевающемся перед британской актрисой Лизетт Энтони. Флетчер «играет» на клавишных. Гор с гитарой принимает аргессивные позы, а Алан Уайлдер «барабанит».
Алан Уайлдер: При работе над «I Feel You» я и играл на ударных. Мы записали ударные на вилле, которую снимали в Мадриде, устроив студию в подвале. Две ударные установки — одна поменьше, другая побольше — были записаны в разных помещениях, что заставляло их по-разному звучать. Ударные партии мы затем очень по-разному использовали. В большинстве случаев они сэмплированы, а затем вставлены в трек как барабанные петли. Но это не означает, что они не меняются на протяжении песни. Там целые серии петель, которые сведены в секвенциях вместе с помощью «Steinberg Cubase» — вот почему их структура сильно отличается от оригинального исполнения. Ударные в начале «I Feel You» были сыграны, засэмплированы, пропущены через синтезатор, обработаны дисторшеном, а затем сделаны вдвое тише.