Дерзание
Шрифт:
— Как же! — Напряженное выражение, с которым Наташа старалась вспомнить, кто такая Фирсова, сменилось радостной улыбкой. — Конечно, помню! Она вышла замуж за Ивана Ивановича.
— Что ты? Это Варя вышла замуж за Ивана Ивановича!
— Да, да… Правда! — Наташа испуганно и даже виновато посмотрела на мужа. Оживление ее сразу пропало, устало опустились углы губ. Теперь она как будто забыла даже о ребенке, которого машинально поддерживала под грудку.
— Ты устала. Ляг, отдохни, — ласково сказал Коробов, беря у нее младенца. — Помогите ей, Ольга Павловна! — И, держа обоих детей на
Надо же случиться такому несчастью
— сказал Логунов, опечаленный бедой милых друзей. — Ну, как теперь быть?
— Определим детей в круглосуточные ясли, а там видно будет, — сказал Тавров. — Женился бы ты, Платон, и взял бы пока детишек к себе!.. Мы с Ольгой с радостью бы их забрали, да она все время в разъездах. Присоветовал ей беспокойное дело на свою голову! — полушутя, но и с грустинкой добавил он.
— Почему ты думаешь, что я женюсь на домоседке? — спросил Логунов, сердито дрогнув бровями.
— Мы рады женить тебя на ком угодно: надоело любоваться на твое холостяцкое житье. По-моему, неженатый человек — это уродство, честное слово! Ну что ты, гоголевский Подколесин, мозолишь глаза невестам! Володька, иди играй, не слушай мужские раз-, говоры! — И, глядя, как вскочил и побежал к дверям Володя, Тавров добавил: — Варенька твоя счастлива в замужестве! Чего ждешь?
— Что вы меня травите! Не могу я жениться на ком придется, — в сердцах ответил Логунов. — И не говори мне о Варе! Вообще бросьте эти разговорчики! У меня сейчас забот полон рот. Не ладится введение нового метода отработки на боковой залежи рудника. С оборудованием трудно. Все внимание главка на Балее сосредоточено. Там дарасунское золото, знаменитое Тасеевское месторождение гремит на всю страну: магазинные методы обработки, фабрики с законченным циклом на тысячу тонн руды в сутки. Техника передовая: все лучшее в золотой промышленности туда бросили. Там и многостаночное бурение, там и скреперы, и электрооткатка… А нас за крохоборов считают!
— Какие же сложности с отработкой?
— Наши породы, содержащие руду, признают недостаточно прочными для нее. А кто признает? Маркшейдер, которому на печку пора, а не о новых методах думать.
— Поставьте вопрос в тресте. Пошли Коробова — он пробьет…
— Ивану сейчас не до того: в Москву его надо отпустить, с Наташей. Над детишками вам с Ольгой
Павловной придется взять шефство. Мне тоже нужно ехать в Москву на совещание по цветным металлам. Вот тогда поговорю прямо в главке. Попрошу комиссию прислать. Мы ведь не безрассудно тут действуем!
— Тогда и Наташу отвез бы сам, а то уедете оба с Коробовым — захромает рудник. Мы на фабрике тоже скучать начнем.
— Тяжелое дело! Но я, понимаешь, к Аржанову не пойду. — Логунов насупился. — Я его уважаю очень. Однако из-за Вари не хотел бы встречаться.
— Пожалуй, верно. У меня по-другому сложилось, а встретиться тоже было бы неприятно.
— Стоп, стоп! — вдруг обрадованно сказал Логунов. — Нашел выход для нас всех. У Наташи из золотого семейного фонда никого не осталось: мать убили в Сталинграде, отец на мине подорвался, а бабка
— Помилуй, как такая древняя старушка тронется с места?
— Тронется! Это не древняя, а просто удалая старушка. Она давно мечтает Сибирь посмотреть. Я ей наговорил с три короба про тайгу, про здешние грибы, ягоды. У нее двое сыновей на фронте погибли. Была своя изба в степном поселке под Сталинградом, да сгорела. Мы в этой избе жили с Аржановым, когда в госпитале работали. Теперь старуха у невестки перебивается, которая рада будет избавиться от свекровушки. А нам она придется ко двору.
— Чудишь, Платон! Ты жизни совсем не знаешь. Семейной жизни, я хочу сказать. Семьдесят лет!.. Повозись-ка с ребенком хоть с часик. Спина заболит с непривычки. А тут двое…
— Моя старушка выдюжит! — с горячностью возразил Логунов. — Во-первых, у нее привычка к детям есть, а во-вторых, нам главнокомандующий в доме нужен, подручного она себе всегда найдет. — Подумаешь — семьдесят лет. Это для невесты много, а для бабушки самый расцвет!
Тавров от души рассмеялся:
— Ты становишься легкомысленным, Платон! Логунов, не обратив внимания на его слова, сказал вошедшему в комнату Коробову:
— Слушай, Ваня! Я тебе бабушку нашел! Выпишу сюда одну старушку с Поволжья. Егоровной ее зовут. Пока у тебя поживет, потом я ее к себе заберу, а то V меня в квартире жилым не пахнет. Обожаю таких старух, как Егоровна. Когда ездил на открытие Волго-Донского канала, то заглядывал к ней. Она сказку расскажет, пироги печь мастерица, поднеси сто грамм — так и споет, даже спляшет. Это характер! Ведь столько горя видел человек! Берем?
— Берем, — без раздумья согласился Коробов. — Только нам сейчас не до плясок.
— Она подождет, покуда Наташа выздоровеет.
42
— Может быть, мне правда самому отвезти Наташу в Москву? — спросил Логунов, выходя навстречу Таврову из воды и выбирая свой край неводка.
Володя, тоже в одних трусишках, стоял на берегу озера, осаждаемый комарами, и с нетерпением ждал приближения мотни; на этот раз рыба там, наверно, кишмя кишит. Забыв запрет матери, он поспешил вниз, увязая босыми ногами в песке, обеими руками таща ведро, в котором трепыхалось с десяток золотых карасей и, свернувшись в полукольцо, оскалив белые шилья зубов, лежала щука. Выпуклый, неподвижный глаз светился, будто фонарик. Щука была мертвая: ей сразу надломили хребет, — но морда ее по-прежнему выражала хищную злобу.
Поставив ведро, мальчик забрел в воду по колено, а потом и по пояс, с азартом ухватясь за край невода, тоже потянул его.
— Тяжело-о-о! — торжествующе кричал он, совсем по-мужски напрягая мускулы рук.
Отчего мама не понимает, что он уже большой! Ну Да, вот уже слышится ее милый, но докучливый голос:
— Володя, иди сюда. Боря, скажи ему, чтобы он вышел на берег. Попадет в яму и утонет!
Мальчик снисходительно усмехается, но на отца поглядывает просительно. Тот делает вид, что ничего не слышит, а лицо его так и говорит: привыкай к воде, мальчишка, тяни хорошенько, не жалей силенок.