Держава
Шрифт:
– Ну, ты скажешь, Амвросий Дормидонтович. Зачем Алексееву с Брусиловым умышленно гвардию губить?
– Да чтоб некому, в случае чего, императора было защитить. Загубили опору российского престола и монарха.
– В их преступный умысел я не верю. А Безобразова, на мой взгляд, сняли за то, что в ходе операции начальник штаба Верховного, Алексеев, получая сведения о неудачах прорыва вражеской обороны, приказал Бэбе спешить кавалерийские дивизии и бросить их в бой. Тут нечего сомневаться, что ожидало бы в этом случае кавалеристов. Отлично сознавая это, наш генерал не выполнил приказ начальника штаба. Пожертвовав карьерой,
– Чтобы там не говорили, но верная воинскому долгу гвардейская пехота шла в наступление с потрясающим хладнокровием, проявляя презрение к смерти и традиционный русский героизм. А неудачи – на совести не солдат и офицеров, а наших бесталанных генералов. За версту же видно, что подготовка Брусиловым июльского наступления на Ковельском направлении намного, в тактическом плане, слабее того комплекса мероприятий, которые он провёл перед началом Луцкого прорыва двадцать второго мая.
4 августа генерал Брусилов выпустил директиву, из которой следовало, что на 16 число назначено наступление. 21 августа генерал Каледин вёл тяжёлые бои с австро-германскими войсками, но третье Ковельское сражение имело тот же результат – 8-я армия не сумела продвинуться вперёд.
Наиболее удачно из войск Юго-Западного фронта действовала 7-я армия генерала Щербачёва. Начав сражение «на двух Липах», русские войска продвинулись вперёд, не дойдя всего полверсты до железнодорожной станции Галича. При этом 10 русских пехотных дивизий разгромили 14 неприятельских: 7 германских, 5 австро-венгерских и 2 турецких.
После этого августовского наступления, с гвардией вновь начались пертурбации, и она была передана в 8-ю армию генерала Каледина, перейдя из Западного фронта обратно в Юго-Западный.
Кроме гвардии генерал-адьютант Эверт направил главкому Брусилову 34-й армейский корпус Скоропадского и 25-й, которым вместо назначенного начальником штаба Северного фронта Данилова командовал только что бежавший из австрийского плена генерал-лейтенант Лавр Георгиевич Корнилов.
1 сентября Брусилов предписал своим войскам перейти в наступление: 8-й армии – на Владимир Волынский, в обход Ковеля с юга, 11-й и 7-й армиям – на Львов.
3 сентября русские вновь повели наступление.
8-я армия Каледина ударила 1-м и 2-м гвардейскими и двумя армейскими корпусами.
Но противник вновь отразил атаки русских войск.
7 сентября Каледин повторил удар.
– На этот раз хоть небольшой, но результат, – невесело произнёс Гороховодатсковский, сидя в блиндаже с Рубановым и Ляховским. – В приказе по армии сказано: Первый гвардейский корпус овладел Свинюхами… Написали бы: занял местечко Свинюхи, – возмущался старший полковник.
– Амвросий Дормидонтович, но нам-то известно, какой свинюхой ты овладел, пока находился под командой Эверта. Пудов на восемь экземпляр… И, главное, сладил один, без помощи батальона.
– Да хватит, Рубанов, – повеселел от приятных воспоминаний Гороховодатсковский. – Думаешь, легко было? Семь потов пролил, пока ею овладел.
– Интересно, господа, почему на войне даже такие культурные люди как я, становятся записными пошляками? – поразился Рубанов.
– Ага! Культурный… Гордость мадам Светозарской, коей все уши прожужжал, когда я что-либо ни так сделаю… Эх, – мысленно облизнулся Гороховодатсковский, – как было бы славно взять у неё пару ночных уроков этикета, чтоб стать этим, как его… светским человеком.
– Ха! Не думал, что ты поклонник столетних женщин, – своим умозаключением вызвал ироническую улыбку на губах Ляховского. – Уж лучше занимайся семипудовыми панночками, за борьбу с которыми Анну первой степени высочайше заслужил.
– Ну, уж не за неё, Рубанов. И ты, господин Ляховский, напрасно развеселился, пользуясь отсутствием в сей дикой местности портретного зала. Сам тоже вторую аннинскую степень отхватил. А твоему батальонному командиру такую же Анну как мне, на шею повесили.
– Мне её преподнесли за поездку на авто и меткую стрельбу. А если без шуток, то дела наши не блестящи. Особенно пострадала 3-я гвардейская дивизия: из ста восьмидесяти офицеров её четырёх полков в строю осталось лишь двадцать шесть.
Вскоре по армии пошли слухи, что Ставка разочаровалась в Ковельском направлении и Алексеев после победы Щербачёва на «двух Липах», посоветовал Брусилову перенести направление главного удара на юг, в 7-ю армию, тем более, что вступившей в войну на стороне Антанты Румынии требуется военная поддержка, но генерал-адъютант Брусилов, почувствовавший себя великим после многочисленных газетных панегириков, решительно пренебрёг советом Ставки: «совет – не приказ», и твёрдо решил «дожать» Ковель, выпустив вскоре циркуляр и приказав вновь начать наступление, не удавшееся уже четыре раза. Правда, имелись небольшие изменения. Особой армии генерала Гурко указана была активная оборона линии Стохода и решительное наступление на Владимир Волынский левым флангом в обход Ковеля с юга. 8-й армии предписывалось содействовать Гурко наступлением на Грубешов. 11-й армии – по-прежнему наступать на Львов. 7-й армии – на Галич.
Общее наступление было назначено на 17 сентября.
Гурко и Каледин начали пятое Ковельское сражение 19 сентября.
Как писали потом газеты: «Огромный урон соответствовал огромному мужеству наступавших войск. Гвардия ходила в атаки 17 раз. У нашей артиллерии не хватило снарядов и пехотную бойню пришлось остановить».
Рубанов с остатками своего батальона передислоцировался на новое место стоянки. Измотанные, израненные люди шли напролом по лесной чаще, с трудом неся на плечах винтовки и амуницию – ни всегдашнего говора, ни шуток. Запавшие глаза безразлично глядели на сентябрьский лес.
«Это не тот осенний золотистый лес, – думал Рубанов. – Этот пропитан кровью… И лист на деревьях не жёлтый, а красный, и капли хрустальной романтичной утренней росы капают с ветвей как кровь с пальцев рук… Опять ненужная лирика, – осудил себя, – Словно не офицер, а поэт декаденствующий…»
За успешное руководство войсками Юго-Западного фронта и за военную операцию, получившую наименование «Брусиловский прорыв», генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов был награждён золотым Георгиевским оружием с бриллиантами.