Державин
Шрифт:
Земные боги оказались мелкими, лживыми существами, допускающими злодейства и неправду. И надежду отчаяния выражает заключительная строфа оды в ее мольбе:
Воскресни, боже! боже правых! И их молению внемли: Приди, суди, карай лукавых И будь един царем земли!Гавриил Романович Державин. Портрет работы В. Л. Боровиковского.
Екатерина
Ода «На смерть князя Мещерского», написанная в 1779 году, передает размышления Державина о жизни и смерти, навеянные тем, что довелось ему видеть и испытать. Поэта поражает мысль, что все люди на земле одинаково смертны, все исчезнет перед лицом времени:
Монарх и узник — снедь червей, Гробницы злость стихий снедает.Во имя чего нужно теснить и мучить друг друга, когда и самое высокое положение человека не спасает его от могилы? Смерть уравнивает богатых и бедных:
Глядит на всех — и на царей, Кому в державу тесны миры; Глядит на пышных богачей, Что в злате и сребре кумиры; Глядит на прелесть и красы, Глядит на разум возвышенный, Глядит на силы дерзновенны — И точит лезвие косы.И мысль о том, что цари и пышные богачи так же доступны смерти, как и простые люди, доставляет поэту некое удовлетворение, успокаивает его, но заставляет тут же подумать о течении собственной жизни.
Как сон, как сладкая мечта, Исчезла и моя уж младость; Не сильно нежит красота, Не столько восхищает радость, Не столько легкомыслен ум, Не столько я благополучен: Желанием честей размучен; Зовет, я слышу, славы шум.Эти грустные раздумья, выраженные на редкость легким и точным стихом, заканчиваются твердым решением поэта смириться с мыслью о неизбежной смерти, не гнаться за стяжанием богатств, усмирить волнение страстей и добиваться душевного спокойствия:
Жизнь есть небес мгновенный дар; Устрой ее себе к покою, И с чистою твоей душою Благословляй судеб удар.Державин создает яркие, контрастные образы, сталкивает противоречивые понятия, стиль его приобретает чеканную отделку, многие строки звучат афоризмами и сделались ими:
Глагол времен, металла звон.. Где стол был яств, там гроб стоит… Сегодня бог, а завтра прах…«Как страшна его ода «На смерть Мещерского», — писал о Державине Белинский. — Кровь стынет в жилах, волосы, по выражению Шекспира, встают на голове встревоженной ратью, когда в ушах ваших раздается вещий бой глагола времен, когда в глазах мерещится ужасный остов смерти с косою в руках!»
Необычайная конкретность, вещность поэзии Державина, уменье его представлять в зрительных образах отвлеченные понятия — «и бледна смерть на всех глядит» — стали отличительной чертой его творчества.
Русские поэты, предшественники
Почти в тех же словах писал о весне Сумароков:
Распустилися деревья, на лугах цветы цветут, Веют тихие зефиры, с гор ключи в долины бьют, Воспевают сладки песни птички в рощах на кустах, А пастух в свирель играет, сидя при речных струях.И это сходство описаний объяснялось, конечно, не заимствованием, а тем, что эта поэты брали только наиболее общие черты каждого явления природы, все частное, особенное считалось случайным, необязательным и, по их мнению, могло только спутать читателя, отвлечь от главной идеи стихотворения.
В одах Ломоносова пейзажи имеют грандиозный; титанический вид и обычно символизируют столкновение борющихся сил, например битвы русской армии с турецкой, знаменуют победы русского оружия:
Нам в оном ужасе казалось, Что море в ярости своей С пределами небес сражалось, Земля стенала от зыбей, Что вихри в вихри ударялись, И тучи с тучами спирались, И устремлялся гром на гром, И что надуты вод громады Текли покрыть пространны грады, Сравнять хребты гор с влажным дном.Но там, где обстоятельства не требовали ложного пафоса, Ломоносов умел быть простым и искренним, особенно когда касался картин моря и севера, с детства ему близких:
Достигло дневное до полночи светило, Но в глубине лица горящего не скрыло, Как пламенна гора казалось меж валов, И простирало блеск багровый из-за льдов. Среди пречудныя при ясном солнце ночи Верхи златых зыбей пловцам сверкают в очи…В Ломоносове ученый и художник существовали нераздельно. В двух строках он сумел создать картину звездного неба, долгие десятилетия почитавшуюся классической, основав ее на своих научных представлениях:
Открылась бездна, звезд полна, Звездам числа нет, бездне дна.Множественность миров, бесконечность вселенной превосходно определены в этой лаконичной и выразительной формуле.
Эти литературные образцы были перед глазами Державина, но, принявшись изображать природу, он прежде всего пожелал сказать о том, что видел, стал говорить о деталях, подробностях, о красках и звуках, постарался передать в стихах не идею предмета, а показать сам предмет. Новизна этого подхода сразу выделила Державина среди современных ему поэтов.