Держи меня крепче

Полякова Татьяна Викторовна

– Нет. Но…

– Подожди. Доказать причастность Корзухина к убийству пятнадцатилетней давности невозможно, раз исполнитель мертв. Я правильно понял?

– В общем, да…

– А исполнителя, скорее всего, убил не он сам, а кто-то из людей Грузнева? То есть и здесь все бездоказательно?

– Почему же, – почувствовав беспокойство, возразила я. – Если это сам Корзухин, я найду доказательства, если нет… все равно шансы неплохие, присмотрюсь к ребятам Грузнева.

– Об этом даже не думай, – устало махнул рукой Дед. – Не хватает мне свары с этими типами.

– Ты имеешь в виду своих друзей?

– Имею. О том, что он с падчерицами сожительствовал,

тебе его старшая рассказала? Она это подтвердит?

– Возможно.

– Угу. А Корзухин заявит, что она на него наговаривает. Кстати, почему бы и нет? Какие у тебя, собственно, есть доказательства, что все это не бред психически неуравновешенной особы?

– Игорь, – вздохнула я. – Скажи прямо, чего ты хочешь?

– Чтоб ты помалкивала о том, что знаешь. И Ритке скажи… мне бабья манера языком трепать хорошо известна.

– И что дальше?

– Дальше… дальше буду думать. Иди. У меня через полчаса важная встреча, надо подготовиться.

Я покинула его кабинет.

– Ну, что он сказал? – шепнула Ритка, приглядываясь ко мне.

– Нам помалкивать, а Чапаев думать будет.

– Неужто он… – Ритка точно споткнулась и замолчала, разглядывая бумаги на своем столе. А я отправилась восвояси.

Сказать, что реакция Деда меня удивила, значит, весьма удалиться от истины. Допустим, я найду доказательства причастности Корзухина к убийству Арапченко, но еще вопрос, как ими распорядится Дед. Скорее всего, доказательства эти осядут в его сейфе в качестве надежной гарантии корзухинской лояльности и послушания. При этом друзья Деда будут пребывать в уверенности, что сосватали ему своего человека. «Стратег», – в досаде подумала я, хотя за многие годы могла бы ко всему привыкнуть.

Не успела я дойти до своего кабинета, как зазвонил мобильный.

– Детка, – с печалью в голосе произнес Лялин. – Несколько минут назад застрелили Грузнева. Он выходил из гостиницы, его люди ожидали в машине, можно сказать, на их глазах его и шлепнули. Стрелявший скрылся. Его, конечно, ищут, вот только вопрос: найдут ли?

– Ты думаешь, это Лукьянов? – собравшись с силами, спросила я.

– Либо он, либо Албанец. Для тебя это одинаково скверно.

– Я-то здесь при чем?

– Хозяевам Грузнева происшедшее вряд ли понравится. Дед окажется в трудной ситуации. Ребята будут настроены очень серьезно, желая поквитаться, а Деду… Деду придется пожертвовать чьим-то скальпом. Его друзья наверняка решат, что это убийство дело рук Лукьянова, а единственная ниточка, которая к нему ведет, это ты. Руки у них теперь развязаны. Надеюсь, Тимур с тебя глаз не спускает. Будут новости – позвоню.

Лялин дал отбой, а я задумалась. Однако долго размышлять мне не дали. Вскоре в моем кабинете появился Ларионов, сообщил новость, которая для меня новостью уже не была. Его заметно трясло, чувствовалось, он понятия не имеет, что происходит, но насмерть перепуган в преддверии худших неприятностей. Утешить его мне было нечем, и он ушел от меня неудовлетворенным. Я прикидывала, вызовет меня Дед или нет, но он, как видно, решил, что убийство Грузнева не моего ума дело. Позвонил Тимур, потом Луганский, и в ближайшие пару часов один звонок сменял другой. По прошествии этого времени выяснились кое-какие детали убийства. По словам очевидцев (ими оказались парни Грузнева и несколько прохожих), Грузнев вышел из гостиницы и направился к стоянке. Место там многолюдное, оттого никто не обратил внимания на мужчину, который, быстро поравнявшись с Грузневым, дважды выстрелил в него почти в упор. Пистолет был с глушителем,

и понять, что происходит, парни смогли лишь после того, как их вождь рухнул на землю. «Случайный прохожий» скрылся в ближайшей подворотне. Охранники кинулись за ним, но толку от этого было немного: подворотня вела в проходной двор, никого они там не обнаружили, выскочили в соседний переулок и некоторое время обшаривали все вокруг. Тем временем приехала оперативная группа. Сейчас опрашивают свидетелей. Настроение ребят боевым не назовешь, зная, с кем имеют дело, они уже предчувствуют, что убийство вряд ли раскроют по горячим следам, если вообще раскроют.

Несмотря на предостережение Лялина, меня это убийство не особенно взволновало. Повлиять на происходящее я не могу, остается только ждать. Ближе к вечеру раздался очередной звонок, и я с некоторым удивлением узнала голос Корзухина.

– Ольга Сергеевна, – произнес он. – Очень бы хотел встретиться с вами.

– Можно узнать причину?

– Да никакой особой причины нет. Дружеский разговор, не более.

– Дружеский? – усмехнулась я.

– Конечно, – вроде бы удивился он.

Встречаться с ним не было никакой необходимости, но и отказаться я повода не имела. Кроме того, мне хотелось знать, что Корзухин задумал.

– Хорошо, – согласилась я. – Когда, где?

– Давайте через полчасика в кафе «Артефакт» на Садовой.

Через полчаса я приехала на Садовую. Вошла в кафе, Корзухина увидела не сразу. Большой зал был разделен невысокими перегородками, создавая у посетителей иллюзию уединенности. Мне пришлось прогуляться по залу в поисках Владимира Сергеевича. Должно быть, увидев меня, он поднялся и приветливо помахал рукой.

– Я здесь.

Надо сказать, выглядел он молодцом. Не похоже, что его что-то беспокоит, скорее наоборот, взглянув на его физиономию с сияющей улыбкой, решишь: все у человека складывается прекрасно.

– Присаживайтесь, – предложил он, сам устроился напротив и опять широко улыбнулся.

– Рада видеть вас в отличном расположении духа, – не удержалась я от язвительности.

– Вы намекаете на сегодняшнее происшествие? – поднял он брови. – Прискорбное событие, но… в этой жизни всякое случается.

– Грузнев вроде был вашим другом? – опять-таки не удержалась я.

– Компаньоном, да и то бывшим. Хотя мы поддерживали вполне товарищеские отношения. Надеюсь, убийца будет найден, хотя, если честно, сомневаюсь. Зная расторопность наших органов… – Он махнул рукой.

– Вы хотели мне что-то сказать, – напомнила я.

– Да-да. Вы ведь встречались с моей дочерью? В субботу, я имею в виду. Хотел вас поблагодарить, если бы не вы… – Он развел руками и вздохнул с печалью. – Я всегда опасался, что этим кончится.

– Где сейчас Инна? – спросила я.

– Я отправил ее в… санаторий. Лучше, если некоторое время она побудет под наблюдением специалистов.

– Как Вика?

Он внимательно посмотрел на меня.

– Почему вы вдруг вспомнили о Вике?

– Владимир Сергеевич, я уверена, если бы Инна действительно покончила с собой, вас бы это вполне устроило. – Он помолчал, разглядывая меня, наверное, пытался решить, как отнестись к моим словам. – Она сказала, что беременна, – продолжала я. – Это ваш ребенок?

Корзухин откинулся на спинку стула.

– Что еще вам наплела эта сумасшедшая?

– Так это ваш ребенок?

– Нет никакого ребенка и быть не может. В шестнадцать лет Инна сделала аборт. Последствия оказались плачевными. Ее слова о ребенке не более чем фантазии. Так что еще она вам наболтала?