Дерзкий плейбой
Шрифт:
Чувство вины — дерьмовая эмоция. Я не слишком хорошо знакома с ней, потому что отгородилась от всех, кроме своей семьи. Теперь начинаю понимать, почему. Моя работа — это моя жизнь, и я никогда не лажаю на работе, поэтому никогда не испытываю того, как сейчас дрожат мои руки и как каждая секунда кажется вечностью.
Куда ни посмотрю, вижу улыбающиеся лица, и у меня возникает невероятное желание закричать во всю силу своих легких. Прямо сейчас хочется лишь одного — улететь домой, выпить бутылку вина и погрязнуть в жалости к себе. Я бы даже поплакала. Завтра
Служба безопасности меня сканирует. Поскольку багажа нет, процесс не занимает много времени. Подхожу к своим воротам и хватаю журнал, который кто-то оставил. Опускаюсь на сиденье и листаю страницы. Ничто не привлекает моего внимания, но дает мне возможность чем-то заняться.
Женщина и двое ее детей усаживаются рядом со мной. Ребенок покраснел и кричит во весь рот.
У меня стучит в висках и болит в груди. Напротив меня сидит пара, которая не может оторвать руки друг от друга. Они шепчут всякие милые пустяки и обсуждают вещи, которыми будут заниматься в свой медовый месяц. Мое сердце еще глубже проваливается в желудок. Мы с Декером не были близки к браку, но я думала, что когда-нибудь это могло бы произойти.
Беру кофе в надежде, что кофеин улучшит мое самочувствие. Я не привыкла к подобным эмоциям. Я жесткая задница. Я Тейт Рейнольдс. Не занимаюсь любовью и отношениями. Может, к лучшему, что я не сказала Декеру о своих чувствах. О том, что я постоянно думаю о нем, когда его нет рядом. О том, как мое сердце оживает, когда он смотрит в мою сторону.
— Осуществляется посадка на рейс 292 в Даллас. — громкоговоритель прерывает мои размышления.
Ничего не происходит.
Беру свой посадочный талон и удостоверение личности и направляюсь к выходу. Очередь движется со скоростью улитки.
Это усиливает сокрушительное ощущение, будто мое сердце сжимают в тисках. По какой-то причине, чем ближе я подхожу к туннелю, тем быстрее Декер исчезает из моей жизни. Я просто хочу вернуться домой и притвориться, что ничего никогда не было, но как забыть дерзкого бизнесмена, который перевернул мой мир с ног на голову?
Встаю в очередь за женщиной с кричащим ребенком и надеюсь, что он не будет плакать весь полет — ужасные мысли, но моя голова не сможет вынести подобного. Самая страшная головная боль в моей жизни приближается с невероятной скоростью.
Затем я слышу это. Сначала слабо и едва различимо.
— Тейт!
Звук доносится издалека, и я задаюсь вопросом, не мерещится ли мне.
Перестань так часто смотреть «Неспящих в Сиэтле», Тейт. Твоя жизнь — не романтическая комедия.
Наверное, выдаю желаемое за действительное. Протягиваю служащему у выхода на посадку свой посадочный талон.
— Тейт, подожди!
Я замираю и сжимаю посадочный талон так сильно, что он складывается пополам. Служащий пытается взять его, но я сжимаю его сильнее. Мое тело замирает, время останавливается. Это не мое воображение. Я слышу, как кто-то кричит
— ТЕЙТ! — гремит голос, люди пялятся и перешептываются.
Я вырываюсь из кататонического состояния и резко поворачиваю голову.
Мое сердце подпрыгивает в груди, и чистое счастье струится по венам.
Это он.
Он пришел за мной.
Декер.
Он бежит ко мне — никогда не видела, чтобы кто-нибудь так быстро бегал — на его лице лишь сосредоточенность и решимость. Примерно в пятидесяти футах от меня Декер врезается в другого мужчину. Происходит путаница рук, ног и чемоданов. Это его не останавливает. Он вскакивает на ноги и продолжает бежать ко мне, не потрудившись повернуться и извиниться.
— Не смей садиться в этот чертов самолет! — выкрикивает он, но задыхается, и слова получаются наполовину перемешанными.
Декер подходит к стойке, хватает мой билет и рвет его прямо у всех на глазах.
Этого не может случиться на самом деле. Я лишь в состоянии покачать головой.
— Ч-что ты здесь делаешь?
Я знаю ответ, но хочу услышать, что скажет Коллинз.
— Ты никуда не летишь.
Протягиваю руку и хватаю его за предплечье.
— Послушай, Декер, я ценю, что ты приехал. Для меня это очень много значит, но нам придется затаиться на несколько месяцев, пока все не решится. Уэстон надерет мне задницу, если я не сяду в этот самолет.
Не могу бороться с эмоциями и задыхаюсь, произнося эти слова. По моей щеке скатывается слеза. Быстро смахиваю ее, надеясь, что Декер не заметит. Я плачу. А я никогда не плачу. Во всяком случае, там, где кто-нибудь может увидеть.
— Ты никуда не летишь, сладкая.
— Мне нужно лететь, Декер. Пожалуйста. Не усложняй ситуацию еще больше, чем уже есть.
Он качает головой и хватает меня за плечи.
— Ты не слушаешь. Я разговаривал с Уэстоном. Ты остаешься.
Прежде чем я успеваю ответить, Декер подхватывает меня на руки, словно новобрачную, и обнимает меня.
Не соображаю толком, о чем он говорит, но будь я проклята, если когда-нибудь позволю Коллинзу опустить меня из его объятий.
— Что ты сделал? Из-за тебя меня уволили? — мозг не работает на полную мощность. Голова взорвется, если я в ближайшее время не узнаю полную историю.
Ликующие люди окружают нас с обеих сторон. Декер рычит, неся меня через аэропорт, словно безумный.
— Перестань думать о худшем хотя бы пять минут в своей жизни. Я бы так с тобой не поступил.
— Что произошло?
— Я сказал Уэстону, ну…
— Выкладывай, Коллинз.
Он останавливается посреди зала, и его глаза встречаются с моими. Это самый серьезный взгляд, который я когда-либо у него видела.
— Сказал, что, если ты не останешься, слияние отменяется.
Волосы у меня на затылке встают дыбом.
— Ты что, бля*ь, спятил? Он убьет меня. Определенно уволит. И ты не сможешь нанять меня, если я останусь, потому что он будет владельцем фирмы!
Декер смеется. Этот нахал смеется надо мной! Охота ударить его по лицу.