Десантники не сдаются
Шрифт:
Депутат сухо распрощался с гостем.
Султан уселся на заднее сидение своего «Мерседеса».
– Куда едем? – спросил водитель-телохранитель, выехав за пределы охраняемого поселка на правительственную трассу.
– На «дачу», – приказал Султан.
Его душила злость. И на врагов. И на так называемых друзей. И даже на себя. Напоминание о новосибирском бизнесмене прибавило ему решимости. Кто-то должен сегодня ответить Султану за его унижения. Он представил, как отрежет сейчас заложнику палец. Или ухо. И как тот будет
До «дачи» добрались за час двадцать – по московским улицам, по раздолбанным подмосковным дорогам.
То, что Султан увидел там, вогнало его в ступор...
* * *
Бадри принес пленному еду. Последнее время это дело он не доверял никому.
Новосибирский бизнесмен сидел на раскладушке, прикрытой влажным свалявшимся матрасом. В подвале было довольно прохладно, но, судя по всему, пленник давно смирился с неудобствам.
Бадри поставил поднос на деревянный ящик, заменявший Анатолию Алексеевичу стол. Разогнулся и посмотрел в лицо пленного.
– Здравствуй, мой брат... Ты ведь брат мой, – заговорил мягко заложник.
– Да, я твой брат, – жестянно ответил Бадри.
Этими словами начинался каждый их разговор. Если бы другие бандиты посмотрели на эту сцену со стороны, то оторопели бы. А потом от греха подальше пристрелили бы пленного. Но посторонних глаз не было. И эти двое могли говорить друг с другом спокойно.
– Ты чувствовал себя одиноко, когда не мог слышать мой голос. – Пленник встал, приблизился, положил обе руки на плечи Бадри и внимательно смотрел ему в глаза.
– Да, я чувствовал себя одиноко.
– Ты хотел слышать мой голос. Мой ровный, наполняющий силой голос.
– Да...
– Расскажи мне о том, брат мой, что происходит вокруг?
– Муслим сменил Надиршаха на воротах.
– Хорошо, мой брат.
– Георгий проиграл деньги в казино. Много денег. Он обещал убить этих обманщиков.
– Правильно. Обманщиков надо убивать, мой брат.
– Сейчас звонил Султан. Он сказал, что едет сюда. И что отрежет заложнику палец, чтобы образумить его неразумных друзей.
– Зачем?
– Чтобы те заплатили выкуп.
– Ты понимаешь, что он собирается отрезать палец мне, твоему брату?
– Я понимаю это.
– Сколько сейчас человек в доме, кроме тебя?
– Еще четверо. Муслим. Надиршах. Георгий. И Расул – он только вчера из Ичкерии.
– Почему столько народу сторожат меня, безопасного и доброго человека?
– Они не просто сторожат. Они живут здесь. Муслим скрывается от кровных врагов. Надиршах бежал от милиции. Расула ищут чекисты. Георгий присматривает за тобой. И за ними. Я присматриваю за всеми. Я – глаза Анзорова.
– Это несправедливо, отрезать мне палец. Ты должен вывести меня отсюда, мой брат.
– Я не могу. Анзоров будет зол.
– Ты можешь.
– Я не могу. Мне приказали сторожить тебя.
– Мы же братья. Мы не можем сторожить друг друга. Тебе приказали неверные. Они обманули Анзорова. Они чужие.
Бадри встряхнул головой.
– Они чужие. Чужие... чужие... Мы свои... Свои...
Как сомнамбула грузный боевик шагнул к лестнице. Постучал в люк.
– Открывай, – произнес он неживым языком.
Высокий крепкий чеченец с узловатыми мощными руками открыл люк. Отступил на пару шагов.
– Ну, чего там, Бадри. Выходи.
Из люка показался заложник.
– Ты чего? – не испугался, а удивился охранник по имени Георгий. И приготовился ударить наглеца.
И получил удар пальцами в глаза. Вскрикнул. Потом перочинный нож, который заложник позаимствовал у Бадри, распорол Георгию сонную артерию.
Заложник усмехнулся, обернулся к своему сопровождавшему.
– Пошли дальше...
Они поднялись по узкой лестнице на первый этаж и очутились в маленьком коридорчике. В комнате грохотал пистолетными выстрелами телевизор. Двое горцев смотрели боевик.
Бадри как зомби застыл посреди коридора. Заложник напряженно огляделся, прислушался. Взял забытую около ступенек, ведущих в подвал, совковую лопату, на которой еще были следы земли – кто-то из обитателей дома оказался человеком хозяйственным и копался в огороде.
Мирный новосибирский бизнесмен шагнул в комнату... Удары и короткие вскрики глушил грохот американского боевика. Теперь в комнате лежало два трупа – один с разрубленным горлом, другой с раскроенным черепом.
– Где еще один? – спросил заложник.
– Во дворе, – ответил Бадри.
Заложник взял пистолет. Прошел через коридор. Осторожно выглянул на улицу. Спиной к нему стоял человек в резиновых сапогах и возился с электрическим насосом.
Почуяв неладное, человек оглянулся и оторопел.
– Ты, – выдавил он.
И получил в живот пулю.
Потом заложник вернулся в дом. Бадри сидел на полу, обхватив голову руками. Он слабо стонал, пытаясь найти в мутной пучине чувств и обрывков мыслей свое потерянное «Я». Бадри поднял на заложника глаза, с трудом пытаясь осмыслить происходящее. В них мелькнул испуг.
– Убивать не буду. Мы же братья, – усмехнулся заложник и ударом рукоятки пистолета – аккуратно выверенным – отключил его.
Оставалась только взять ключи от машины и отчалить восвояси.
* * *
– Вот оно, их логово, – сказал Влад.
На жидкокристаллическом экране возник дом, окруженный высоким дощатым забором. Рядом – заброшенный свинарник усохшего до полного анабиоза совхоза. В трехстах метрах в сторону шоссе – пустеющий участок, огороженный столбами с колючей проволокой – эта земля выкуплена под коттеджный поселок, но пока работы не ведутся, тишина. Хорошее место, чтобы хорониться от чужих глаз.