Десять историй о любви (сборник)
Шрифт:
Внезапно панночка упала вниз и погрузилась в черную тьму почти до подбородка. Она выгнулась изо всех сил, стараясь удержать лицо над поверхностью колышущейся темноты. Черные языки коснулись ее щек и побежали к вискам. Панночка вздрогнула, повернулась к Виктору и закричала.
От ее крика у него замерло сердце. Он даже представить себе не мог, что человеческий голос может вместить столько боли.
Виктор поднял голову.
Он помедлил секунду, потом сделал шаг вперед, нашел ее руку и резко рванул ее на себя. В следующее мгновение они оба стояли в светящемся круге.
Панночка обхватила его руками, прижавшись к нему и вцепившись ногтями ему в спину. От неожиданной боли он застонал.
Она сжимала его железным объятием. Тело ее ходило ходуном. У него едва хватало сил, чтобы устоять на ногах. Голова шла кругом.
Столб света, в котором они раскачивались от ее лихорадочной дрожи, упирался уже в самый купол. Все остальное поглотил беспросветный мрак.
Как только тьма коснулась потолка церкви, панночка вытянулась как струна, еще сильнее прижалась к Виктору и выдавила из себя три слова:
– Не смотри туда.
Он зажмурился, и в этот момент далеко в хуторе прокричал петух.
В одно мгновение тьма опала. В церкви воцарилась полная тишина.
Сдерживая дыхание, Виктор почувствовал, как страшное объятие панночки слабеет. Она тихо опустила голову ему на плечо. Сердце его билось как колокол.
– Спасибо, – еле слышно шепнула она.
Он хотел опустить ее на пол, но она опять вздрогнула, и он ясно увидел струящийся свет. Луч падал на ее голову.
– Прощай, Хома, – прошептала панночка. – Отпускаю тебя.
Ее тело безжизненно повисло у него на руках, он покачнулся, и они оба опустились на разбитые плиты пола.
Сознание возвращалось к нему постепенно. Первый раз он пришел в себя от того, что рядом пели. Он открыл глаза и увидел небо, которое покачивалось и уплывало назад. Пели негромко.
Виктор слегка повернул голову и увидел верхушки деревьев. Они тоже покачивались, двигаясь куда-то вбок. В голове у него ритмично стучало. Потом кто-то сказал: «Тпру!», и деревья остановились. Стучать в голове перестало. Пахло сеном. Виктор закрыл глаза и снова провалился в беспамятство.
В следующий раз он очнулся на каком-то большом сундуке. В комнате ходили люди.
Потом был раскачивающийся вагон. Кто-то поднимал Виктору голову и поил его горьким чаем. В купе заходили какие-то люди. Виктор их не узнавал.
– Гражданин! – кто-то тряс его за плечо. – Гражданин, здесь лежать не положено.
Виктор поднял голову, опустил ноги со скамейки и посмотрел вокруг. Он сидел на привокзальной площади. Перед ним стоял милиционер.
– Документы, пожалуйста.
Виктор машинально достал паспорт.
– Где мы?
Милиционер посмотрел на него с усмешкой:
– Мы в Киеве. А вы – я не знаю где.
Он перелистал паспорт и протянул его Виктору.
– Ночка у вас, видно, была – будь здоров.
– Что?
Виктор непонимающе уставился на него.
– Ночь, говорю, у вас была тяжелая.
– Да, – сказал Виктор. – И не одна.
На афишной тумбе прямо напротив него был наклеен огромный плакат.
Андрiй Шевченко
Динамо (Киiв) – Милан (Италия)
15 сентября
Виктор медленно перевел взгляд с афиши на милиционера.
– Футбол, что ли?
– Да, – милиционер радостно улыбнулся. – Еле билеты достал. Завтра на республиканском стадионе.
– Так война же. Как они приедут сюда?
Милиционер уставился на него в изумлении.
– Какая война?
Виктор посмотрел вокруг. На скамейках сидели люди в ярких футболках. Неподалеку продавались цветы. Бегали дети.
– Кончилась уже?
– Что кончилось?
– Война.
Взгляд милиционера изменился.
– Может, вам «Скорую» вызвать? Вы как себя чувствуете?
Виктор вздохнул и помотал головой.
– Нет, все нормально. Извините, я просто оговорился. Скажите, во сколько ближайший поезд в Москву?
– Это вам в справочную. Милиция справок не дает.
– Да, да, спасибо. Извините меня.
Он встал со скамейки и, чуть покачнувшись, пошел к вокзалу. Из-под ног у него с шумом вспорхнула стая голубей.