Десять маленьких непрошеных гостей. И еще десятью десять

Фриш Карл

Создание, на первый взгляд столь похожее на нашу чешуйницу, что их нетрудно спутать, можно встретить, путешествуя по горам. Оно водится на голых скалах и не прячется от ясного солнечного света. Нравы этого горца и его вечно сумерничающего сородича-домоседа, как мы можем видеть, весьма различны.

Другой сходный вид «серебряной рыбки» живет как нахлебник в муравейниках. Следует признать, что «муравьиные рыбки» выбрали себе неплохое обиталище. Здесь, во всяком случае, им нет нужды заботиться о пропитании. Потому-то их так много в муравьиных гнездах. Гнездо нередко населено сотнями тысяч муравьев, а значит, ежедневно сотни тысяч муравьев здесь и кормятся. С утра до вечера сюда доставляется свежатина, муравьи приволакивают убитых насекомых,

есть и сладкая закуска — мед, сладкие выделения тлей, падь и прочие лакомства. И хотя иные обитатели и не званы на этот пир, они исправно пользуются выпадающей на их долю манной.

Когда муравью посчастливилось разыскать мед, он доставляет его в зобике домой и, как водится, отрыгивает каплю, распределяя ее в семейном кругу среди собратьев по гнезду. В это время незваный гость подкрадывается снизу и, стоя под муравьем, собравшимся покормиться, перехватывает появляющуюся между жвал кормильца каплю и, хотя она предназначена для другого муравья, выпивает ее без остатка и моментально исчезает.

Что могут поделать муравьи? Они терпят нахлебников, привыкают к их присутствию. Ведь те или очень малы и почти незаметны, или одеты в столь прочную броню, что законные обитатели муравейника, несмотря на свои острые челюсти, никак с ними не справятся. Есть даже и такие приживалы, в которых хозяева муравейника души не чают, потому что их любимчики выделяют специально для муравьев приятные на запах или на вкус соки. Это обстоятельство и дает им возможность не только безнаказанно пожирать кормовые запасы муравейника, но даже нападать на муравьиный расплод.

Наша чешуйница не так уж мала, чтобы оставаться незамеченной, она не одета в броню и не обладает никакими чарами, способными сводить муравьев с ума. Ловкие, юркие — вот все, что о них можно сказать.

Другая группа родственных чешуйнице пранасекомых неспособна быстро бегать, зато отлично прыгает. В этом им помогает специальная вилка на конце брюшка. В состоянии покоя вилка подогнута под брюшко, но при необходимости может быть с силой отброшена книзу и назад: так насекомое совершает прыжок, который, по совести говоря, сделал бы честь любой блохе. Насекомое неизбежно приземлится, но где? Куда занесет прыгуна судьба? Ведь прыжок не нацелен. Если место удобное — хорошо; нет — прыгун его покинет и, используя снова свою неуклюжую маленькую вилку, попробует устроиться получше; и уж во всяком случае без промедления успешно ускользнет от внезапной опасности.

Все эти «прыгающие хвосты» (официальное их название — коллемболы) невелики, много мельче чешуйниц. Вот почему, хотя они довольно широко распространены, их чаще всего не замечают. Местом обитания коллембол служит сырая почва, их можно видеть не только в садах, но также и в сырых погребах. В жилых комнатах, на цветочных горшках, нередко обнаруживаешь массу белесых насекомых с прыгательной вилкой, атрофированной настолько, что эти крохотные создания, подобно некоторым другим обитателям Земли, способны передвигаться не иначе, как волоча свое тело, ползком.

Прыгательная вилка коллемболы в действии.

Другой вид окрашен в черный цвет и селится по краям стоячих вод. Эти размножаются здесь до такой степени, что кажется, весь берег осыпан порохом. Если одну из черных точек поместить на предметное стекло микроскопа, взору наблюдателя предстанет насекомое забавной формы с вилкой, подогнутой под конец брюшка. Вот эта вилка и помогает им совершать прыжки.

Есть еще один любопытный вид — он обитает на снегу и фирне в краю вечных льдов. Нередко такая «ледяная вошь» — обитатель глетчеров изумляет наблюдательных альпинистов, которые спрашивают себя, чем эти тварюшки могут здесь кормиться? Ведь

вокруг снег, лед, и ничего более. Но эти крошки способны поддерживать свое существование совсем ничтожным количеством пищи. Ветер доставляет ее сюда в виде пыльцевых зерен и разной органической пыли, оседающей на поверхности ледников. Так в самых малодоступных и укромных местах встречаются крошечные создания, использующие для своего существования все возможности.

Если случай занесет их на наши цветочные горшки, предоставим им без раздражения и недовольства местечко, где они так вольготно себя чувствуют!

Пауки

Одни преследуют пауков с ненавистью и отвращением, другие относятся к ним равнодушно. Между тем нет оснований относиться к паукам ни с отвращением или враждебно, ни даже безразлично. Они не только не причиняют людям никакого вреда, а, наоборот, полезны, так как истребляют множество разных насекомых, в том числе докучливых и вредных.

Из числа существ, живущих рядом с нами, пауки, без сомнения, наиболее интересные.

Спору нет, помещение, в котором углы обвешаны паутиной, производит впечатление запущенного. Кто станет винить хозяйку за то, что она, убирая, снимает паутину? Но обязательно ли всюду уничтожать гнезда пауков: перед окнами, на веранде, в кронах садовых деревьев? И всех ли прядильщиков паутины следует истреблять?

Говорят, это жестокие создания. Как, должно быть, ужасно для мухи чувствовать себя заживо пожираемой! Но я не знаю, что мучительнее — смерть в паутине, гибель в желудке ласточки или агония в липких тенетах мушиного грибка «эмпуза муске». Пожалуй, позволительно вообще усомниться — присуще ли насекомым чувство, сравнимое с нашим страданием.

Рыжий таракан, поранив ножку при линьке, охотно сам сосет вытекающую из раны кровь и часто, не ограничиваясь слизанной каплей, вгрызается в собственную плоть. Если тело пчелы, пока она сосет подсахаренную воду, аккуратно и быстро разрезать острыми ножницами надвое, она и не прервет свою трапезу. Больше того, в этом случае удовольствие от приема пищи, если только насекомому дано испытывать удовольствие, намного продлится: пчеле теперь никак не удается заполнить свой зобик кормом. Все, что она всасывает хоботком, тут же тонкой сахаристой струйкой истекает сзади из разреза. Вскоре пчела оказывается посреди целой лужицы сладкого сока. Наконец, измученная беспрерывным сосанием, она валится с ног. Выходит, рассеченный пополам сказочный конь, выдуманный бароном Мюнхаузеном, может существовать в мире насекомых как нечто реальное.

Вряд ли это было бы возможно, если бы насекомые испытывали боль. Совсем иное — попавший в когтистые лапки кошки птенец. Мучения его очевидны, и наши соболезнование и помощь вполне оправданны и обоснованны. Но жалеть муху, попавшую в тенета паука, значит проявлять чрезмерную чувствительность.

Предоставим же паукам в той мере, в какой это не нарушает домашнего порядка, делать то, что им положено природой, а сами присмотримся к ним поближе.

О пауках вообще

Прежде всего предупредим: паук — не насекомое. Паукообразные и насекомые связаны между собой родством, но представляют разные группы животных. Вместе с многоножками и ракообразными они образуют тип членистоногих. Из их числа лишь насекомые — счастливые обладатели крыльев. Впрочем, встречаются, как мы знаем, и бескрылые насекомые — блоха, клоп, чешуйница. Но отсутствие крыльев еще не может служить достоверным признаком для окончательного определения систематической группы, к какой относится животное. Зато по числу ножек сразу можно разобраться, с кем именно имеешь дело: у насекомых ножек шесть, у паукообразных — восемь.