Десять сладких свиданий
Шрифт:
Вздохнув, Софи открыла коробку, стоящую рядом, и рассмотрела ее содержимое.
– Прощайте, – прошептала она.
Это была коробка со свадебными принадлежностями. Там лежали образцы приглашений на свадьбу, эскизы платьев подружек невесты, журнальные вырезки, рассказывающие, как украшать помещение цветами и сервировать стол, туристические брошюры, рекламирующие места для незабываемого медового месяца.
Софи заставила себя взять образец свадебного приглашения, лежащий сверху.
– Не читай его, – приказала она себе. – Брось в огонь.
И естественно, поступила иначе. В мерцающем свете костра, разведенного во дворе доктора Шеридана, Софи провела пальцами по открытке кремового цвета.
– В этот день, – прочитала она вслух, – двое соединятся. Мистер и миссис Гамильтон приглашают вас на праздник любви, ибо их сын Грегг сочетается узами брака с мисс Софи Хольцхайм.
Сдавленно всхлипнув, Софи бросила приглашение в огонь и смотрела, как его края обугливаются и сворачиваются, а затем оно поглощается пламенем.
Грегг отказался соединить свою судьбу с мисс Софи Хольцхайм. Он предпочел ей Антуанетту Робертс.
Несколько месяцев Софи надеялась, что все изменится к лучшему и Грегг образумится.
Однако надежды развеялись в тот день, когда ей вручили только что отпечатанное приглашение, где невестой была названа Антуанетта.
Это было приглашение на помолвку в шикарный особняк родителей Грегга, расположенный на окраине Шугар-Мейпл-Гроув.
Они с Греггом тоже были помолвлены, однако не праздновали это событие. Странно, но Софи стало немного обидно, что новая невеста получила больше привилегий.
Мысль об этом стала последней каплей. Слезы сами потекли из глаз молодой женщины. Хорошо, что она не накрасилась, готовясь к церемонии прощания с надеждами и мечтами.
Как Клаудиа Гамильтон, мать Грегга, посмела так поступить с ней? Очень жестоко приглашать ее на помолвку, где все жители городка познакомятся с женщиной, занявшей место Софи.
Однако несостоявшаяся свекровь, которая когда-то изучала журналы свадебной моды вместе с Софи, объяснила ей свои мотивы:
– Там соберется весь город. И ты должна прийти. Так будет лучше для тебя. С Греггом вы расстались уже несколько месяцев назад. Неужели ты хочешь выглядеть жалкой? Постарайся появиться на торжестве не одна. Попробуй выглядеть так, словно ты продолжаешь смотреть в будущее.
По правде говоря, смотреть в будущее Софи совсем не хотелось.
– Недопустимо, чтобы люди вечно судачили о том, как Грегг разбил сердце любимице горожан. Это повредит адвокатской карьере Грегга и Тони. Несправедливо, если его будут считать злодеем, ведь так, Софи?
Верно, несправедливо. Софи сама разрушила свою жизнь.
– Жаль, что я не могу повернуть время вспять, – прошептала она, вытирая потоки слез. Жаль, что ей не вернуть сказанных слов.
Она возрождала их в памяти снова и снова, бросая в костер листочек с эскизом свадебного торта: три яруса, желтые розочки по бокам.
– Грегг, – заявила Софи, когда жених после каникул возвращался в юридический университет и настойчиво просил ее назначить день свадьбы, – мне нужно подумать.
Теперь она может думать всю оставшуюся жизнь, поскольку отказалась от всего из-за собственной трусости.
Правда заключалась в том, что Софи считала, будто знает Грегга, как саму себя. Однако ей никогда не удавалось предугадать его реакцию. Она считала, что он попробует ее понять, а Грегг взбесился. Как она смеет раздумывать, когда дело касается его?! И кого ей теперь винить?
К членам семьи Гамильтон здесь относились как к королевским особам. А Софи Хольцхайм была всего лишь милой чудачкой, которую горожане по любили за то, что десять лет назад она прославила Шугар-Мейпл-Гроув, став финалисткой национального конкурса ораторов, где выступила с речью «Будни и праздники провинциальных городов».
Хотя Софи давно не носит пластинки для исправления прикуса и очки, от имиджа чудачки она так и не избавилась.
Поэтому она была поражена, когда Грегг Гамильтон обратил на нее внимание.
Конечно, его волновало мнение окружающих, и он всегда был скорее прагматиком, нежели романтиком, однако вряд ли это можно считать недостатками.
Но Софи не это беспокоило. Было в Грегге что-то такое, чему она не могла подобрать название, неуловимое и непонятное. Это сначала надоедало ей, затем смущало, потом раздражало и, наконец, разрушило ее судьбу.
Однажды настал момент, когда от душевных мук у нее началась бессонница, и она сказала Греггу осторожно и извиняющимся тоном, что не может понять, в чем дело, но чувствует, что их отношения неправильные и неполноценные. Софи сняла с пальца кольцо с огромным бриллиантом и вручила его Греггу.
Но она совсем не ожидала столь стремительного развития событий. Грегг немедленно нашел ей замену. Через несколько недель после того, как Софи вернула ему кольцо, по городку поползли слухи, что он встречается с новой девушкой.
Софи подумала, что Грегг просто хочет вызвать ее ревность – ведь их связывали серьезные отношения. Едва ли он способен так легко заменить ее другой.
Однако сегодня, получив приглашение на помолвку, она поняла, что он не старался заставить ее ревновать. Ей в самом деле нашли замену. Никаких шуток. Грегг не вернется к Софи никогда.
Это был конец их отношений.
Клаудиа посоветовала ей не вызывать жалость у окружающих. Разве Софи просит о жалости? Неужели кому-то хочется ее утешить?
Если бы Клаудиа Гамильтон увидела Софи сейчас, во время проведения своеобразного языческого ритуала, когда молодая женщина в подвенечном платье сжигала все напоминания о свадьбе, она непременно усомнилась бы в ее психическом состоянии.
– Я не пойду на торжество! – объявила Софи окрепшим голосом. – Ни за что. Никто согласие из меня клещами не вытянет. И наплевать мне на мнение Гамильтонов.