Десять ударов в гонг
Шрифт:
– У меня уже есть срок! Да, условный! Но меня судили!
– Очень плохо. Вы даже не представляете, как это все осложняет.
– Я что, один такой?!
– Вам надо было сидеть тихо. А вы понеслись разборки устраивать с любовником своей жены.
– Ты что несешь?! – прошипел он. – Лозовский не был ее любовником!
– Его нашли в спальне, – грустно констатировал адвокат. И, не удержавшись, съязвил: – Наверное, они там чай пили.
– Таша мне не изменяла! Она не могла так поступить!
– В спальне на полу нашли ее заколку.
– Заткнись!!!
– Вы должны смотреть правде в глаза, Никита Борисович. Со стороны все выглядит именно так: вам сообщают, что ваша жена поехала к любовнику. Вы сломя голову несетесь туда. Заходите в спальню. Там Лозовский поправляет смятое покрывало на кровати. Не знаю, что он вам сказал…
– Да не убивал я его!!!
– Тогда кто?
– Вера! Моя бывшая жена! Она меня хочет засадить в тюрьму, потому что…
– Почему?
«Потому что одиннадцать лет назад я ее туда засадил! Но как об этом сказать? Если моя бывшая так хочет мне отомстить, должны же быть на это веские причины!»
– Что было такого в вашем прошлом, Никита Борисович? Я ваш адвокат, вы должны быть со мной откровенны.
«А вдруг тебя тоже Верка купила? Ничего я тебе больше не расскажу!»
– Вам придется провести эту ночь в тюрьме. Завтра я добьюсь вашего освобождения под залог.
– Пошел к черту, – сквозь зубы процедил Намин.
В душе все кипело. Он ожидал, что Таша примчится в участок, будет рыдать и извиняться. Но она не приехала. Позвонить жене ему не дали.
– Погоди, – остановил он адвоката, когда тот уже был в дверях.
– Что такое, Никита Борисович? – обернулся тот.
– Передай моей жене, что я хочу ее видеть. Имею я на это право?
– Конечно, имеете! Завтра вы будете дома и увидитесь с Натальей Сергеевной и с дочкой.
– Я хочу сегодня!
– Сегодня уже поздно. Поверьте, если бы она хотела приехать, она бы приехала. Вы уверены, что у них с Лозовским не было ничего такого?
– Какого?
– Любви, я имею в виду. Ведь она вполне могла в него влю…
– Убирайся!
Адвокат ушел.
«А вдруг Таша и вправду влюбилась?»
У Никиты внутри все похолодело. Надо объяснить ей, что он никого не убивал. Хотел договориться полюбовно. По-хорошему.
Купить Лозовского. Заплатить ему отступного. Интересно, как это прозвучит? Таша подумает, что ее муж негодяй. Купчик, который торгует свою женщину, как продажную девку.
«Мерзость какая!» – поморщился Никита. Последнее время он вел себя неправильно. Как бы все исправить? Но – поздно.
А на следующий день Никиту ждал удар.
– С освобождением под залог пока ничего не выйдет, – обреченно сказал ему адвокат.
– Это еще почему?
– В деле открылись новые обстоятельства. Если только вы все внятно объясните следователю…
– Что именно?
Адвокат только руками развел:
– На допросе вы все узнаете. А после мы с вами поговорим.
Никита невольно напрягся. Какие такие обстоятельства? Идя на допрос, он лихорадочно думал: что могло случиться? Вера нашла свидетелей, которые видели, как он убил? Да он на это найдет десять, которые докажут обратное!
«Врешь, сука… Блефуешь…»
– Вы узнаете этот предмет, Никита Борисович?
На столе перед следователем лежала какая-то железная штуковина. Предмет показался Никите знакомым.
– Вроде бы да, – кивнул он. – Этой штукой убили Лозовского, так?
– Именно. Этой штукой. А что это за штука, Никита Борисович?
– Откуда я знаю?
– Как так не знаете? Ведь это же ваша вещь!
– Что вы несете? – Он занервничал. – Почему моя?
– Это гриф от разборной гантели. Килограммовый гриф с резьбой, на которую навинчиваются диски.
– Какого чё… – Он похолодел. А ведь и правда! Вот что это за железяка! Гриф от гантели! На который навинчиваются разного веса диски! Именно такие гантели лежали в его доме в спортзале, на специальной подставке!
– Что же вы замолчали, Никита Борисович?
– На нем должны быть отпечатки пальцев убийцы, – прохрипел он.
– На нем только ваши отпечатки, – вкрадчиво произнес следователь. – Логика понятна?
– Вы хотите сказать… – У Никиты внутри все оборвалось.
– Сегодня утром мы произвели обыск в вашем доме. Особенно нас интересовал спортзал. У одной гантели не хватает грифа. Диски все, как один, лежат на положенных местах. А вот грифа нет. Сдается мне, мы его нашли, – следователь кивнул на лежащий перед ним предмет, – у трупа Лозовского.
– Верка, сука!
– Простите?
– Как она его раздобыла?!
– О ком вы говорите, Никита Борисович?
– О своей бывшей жене, о ком же еще?
– А при чем тут она? Можете объяснить, как гриф от вашей гантели оказался на месте преступления? Гриф, на котором обнаружены ваши отпечатки пальцев? Вы их не успели стереть? Вас застали, когда вы протирали носовым платком дверной косяк. А на гриф от гантели что, времени не хватило? Вы не с того начали, Никита Борисович. На наше счастье.
«А вот это ж… а! Полная ж… а».
– Мне надо подумать, – хрипло сказал он.
– Да, тут есть над чем подумать. Будете писать чистосердечное признание?
– Нет! Не буду!
– Зря. Улик против вас предостаточно. Только хуже себе сделаете.
– Я никого не убивал!
– Все так говорят.
– Но я не убивал!
– Вам придется это доказать.
– Могу я поговорить со своим адвокатом?
– Можете. Только учтите: под залог вас теперь вряд ли выпустят. После того, как мы получили результаты экспертизы. У нас есть орудие убийства и есть мотив. Вас застали на месте преступления уничтожающим улики. Что вы можете всему этому противопоставить?