Десятая планета (сборник)

Пекарский Давид Викторович

– Ты бы еще захотел посмотреть там картинки, – с иронией произнесла Оксана.

– Нет, мне достаточно тебя в натуральном виде, – ответил Кирилл ей.

Они нежно и продолжительно поцеловались.

«Артур, что за бездарная концовка? Тебе подсказать, как надо завершить короткий рассказ юного дарования?» – спросила, как всегда телепатически, Лоскана.

«Нет, я сам», – так же ответил ей Артур.

Он жестом показал Кириллу, чтобы тот все же сел на стул, возле которого стоял на протяжении всего разговора, и сказал:

– Слушайте, молодежь. – Его взор устремился куда-то вдаль, на лице проявилась еле заметная улыбка, вызванная вдохновением. – «Альберт

оглянулся назад к выходу из вагона. В этот момент он увидел Мишку. Тот, тяжело дыша, пробирался сквозь толпу в проходе к занятому для него месту. Куртка его была расстегнута, пухлые щеки горели. По-видимому, он, опаздывая, бежал всю дорогу. "Фу, еле успел", – сказал он и плюхнулся на занятое для него Альбертом место. Пока Мишка усаживался, определяя свою сумку на полку над окном, поезд набирал скорость, медленно покачиваясь из стороны в сторону. "Молодой человек, откройте окно", – попросила Альберта полная женщина, сидящая напротив. В набитом людьми вагоне действительно было душно. Альберт встал и открыл окно, предназначенное для проветривания, подняв его вверх на защелки. Свежий воздух ворвался в вагон, но не надолго. Окно почему-то сразу же закрылось, соскользнув с защелок. Альберту пришлось повторить попытку, и, к сожалению всех находившихся рядом пассажиров, с тем же результатом. С пятой попытки у него получилось. Он постоял немного у окна и, убедившись, что оно надежно держится на защелках, сел на свое место. Вдруг ему на плечо свалилась голова заснувшего Мишки. Мишка спал всю дорогу, все сорок минут пути. Спал он глубоко. Голова его все время валилась то влево, то вперед, то назад. Все его тело при этом дергалось и двигалось как-то неприлично. Альберту было жалко его будить. После того как поезд проехал станцию Мытищи, в вагоне стало посвежее. Появились свободные места. Когда электричка подъезжала к станции Подлипки, где должен был выходить Мишка, Альберт растолкал друга. Тот был растерян, долго соображал, что происходит. Спешно застегивая куртку, Мишка бросил виноватый взгляд на друга и спросил: "Альбертик, а ты случайно не обиделся?"»

Оксана слушала именинника с открытым от удивления ртом. Когда Береза закончил рассказывать, она взглянула на Кирилла. Тот восхищено смотрел на Артура.

– Похоже на немую сцену, – произнес Береза. – Я думаю, что концовка должна быть приблизительно такой.

– Так легко и непринужденно. Мне нравится, – сказала Оксана. – Это просто замечательно.

– Артур, вы, как всегда, на высоте, – согласился Кирилл.

– Мне обязательно нужно переделать концовку, – продолжила Оксана и спохватилась: – А вдруг то, что вы предложили, единственно возможный вариант? Тогда что мне делать? Ваша идея… Артур, я приглашаю вас в соавторы этой миниатюры!

– Успокойся, моя милая юная писательница. То, что я впопыхах тут вам продекламировал, это беглый набросок. Он очень груб для такой тонкой литературной формы, как короткий рассказ. Там все должно быть выверено, ни одного лишнего слова. Ты дома сама подправь свое произведение, а мой вклад в него будем считать бескорыстной помощью молодому поколению.

«Если бы я могла похлопать в ладоши, я бы тебе поаплодировала», – похвалила Лоскана Артура.

«Тебе понравилась моя литературная речь?» – спросил ее Артур, естественно, мысленно.

«Нет, мне понравилось твое напутственное слово».

Артур покинул парочку и направился к Воинову. Леонид Степанович немного припозднился к назначенному началу торжества. Почти все места к тому времени были уже заняты, и ему пришлось сесть на оставшееся свободным место,

в удалении от Кирилла и Оксаны, среди незнакомых ему людей. Но это его сильно не напрягало, потому что он решил основательно подкрепиться бутербродами, а для этого не нужна особая компания. Ел он медленно и после каждого съеденного бутерброда вытирал губы салфеткой и запивал шампанским. Увидав подходящего Артура, Воинов радостно вскочил и притащил еще один стул для именинника. Артур сел возле него.

– Как поживают исследователи неизведанного? – спросил Береза.

– То, к чему мы с Ниной стремились много лет, не привело нас в восторг, – обстоятельно начал отвечать Воинов. – Можно прожить жизнь, гоняться за какими-то призрачными мечтами, но так и не понять, что в этой жизни главное, а что – второстепенное. Я понял, что жизнь коротка. Нельзя так беспечно относиться к сегодняшнему дню. Нельзя торопить часы, ожидая чего-то сверхъестественного. Нужно ценить каждую минуту и стремиться максимально с пользой для себя и для своих близких прожить ее.

– О, вы опять выражаетесь пространно, скажите просто, что ваше счастье – в вашей семье. Это нежность и уважение к жене и любовь к вашему ребенку Славику. Потому что самое неизведанное живет рядом! И как ни крути, самые сильные эмоции возникают от общения с родными или любимыми людьми, – перебил его Артур.

– Да, вы, как всегда, в точку. Нина ушла с работы. Мы переехали жить в свою квартиру. Мне, правда, приходится по полтора часа добираться к Кленову на работу, зато я каждый день общаюсь с сыном. Вы даже не поверите, как сейчас развиты современные дети. Славик замечательный мальчик, хорошо учится, разбирается в компьютерах, с чувством юмора, – захлебываясь от восторга, протарахтел Воинов. – Когда я его спросил по телефону, что сейчас делает мама; он ответил: «Форматирует вареники».

– Теперь он живет с вами? – спросил Береза.

– Конечно! Дети должны жить с родителями. А как же иначе? – гордо ответил Воинов.

– Да, конечно, а как же иначе? – подтвердил Артур, иронично намекая на то, что тот еще недавно думал по-другому.

Наконец Артур добрался до Наташи. Она сидела с Верочкой на другом конце стола, на противоположной ножке буквы «П». Возле них сидел конструктор Василий Петров. Это был мужчина среднего роста, возрастом тридцать два-тридцать три года. У него было овальное лицо, кудрявые темные волосы, прямой нос, на котором размещались удобные очки, которые он никогда не снимал. Василий развлекал женщин светской беседой.

– Сейчас кажется, что дореволюционная Россия была такая милая, такая уютная, как в произведениях Бориса Акунина. Но, по моему мнению, все же правдоподобнее выглядит версия Достоевского. Отсутствие смысла жизни… – говорил он.

Артур подошел с пустым бокалом. Василий, увидев именинника, прервал свою речь и налил ему шампанского.

– Артур Владимирович, а как вы считаете, какая должна быть национальная идея у России? – спросил Петров.

Артур поднял брови и сморщил лоб, что, по его мнению, должно было визуально продемонстрировать удивление.

– Лучшие умы нашей страны веками думали над этим, но так и не пришли к единому мнению. А я должен выдать идею сейчас, с ходу? – ответил он.

– Это будет ваше мнение, – настаивал Петров.

«Лоскана, у нас по этому поводу есть свое мнение?» – мысленно спросил Артур.

«Естественно, у нас по любому поводу есть свое мнение. Так, так, так… – Лапритория задумалась. – Что самое ценное в России? Что объединяет людей? Хорошо, спросим иначе: что объединяет людей на этой вечеринке?»