Детектив для уютной осени
Шрифт:
Антипия мельком взглянула на него и вздохнула.
– Ты же была смуглая, – сказал он первое, что пришло в голову. – А сейчас белая.
Она опять вздохнула.
– У меня сто литров тонального крема, – объявила она. – Можно обмазаться с головы до ног.
– Зачем? Ты что, актриса?
Она помотала головой – нет, не актриса.
– Я вегетарианка, – объявила она и взялась за утиную ногу. – Как ты думаешь, Всевышний покарает меня, если я это съем?..
– Всевышнему нет никакого дела до твоего рациона, – сказал Меркурьев. – У него полно других забот. Ешь.
Ровными квадратными зубами она впилась в ногу, закрыла глаза и застонала.
– Каф фкуфно. Гоф нифево факофо не ефа, – призналась она.
– Если ты год не ела, – тоном собственной бабушки назидательно молвил Меркурьев, – неудивительно, что заболела. Ешь.
Он хотел спросить, откуда она узнала про тело – до того, как они увидели его в траве за маяком. Он хотел спросить, с кем она разговаривала в коридоре, когда он ее поймал, а еще, как она дурит людей, вызывая духов, но решил со всем этим повременить.
Василий Васильевич выбрался из-за стола, нашел на комоде маленький электрический чайник – у него в комнате тоже был такой, – налил воды и включил. Потом вышел, велев ей дверь не закрывать, и вернулся с круглой пузатой бутылкой под мышкой. В руке у него был лимон.
– Узбекский, – сказал он, показывая ей лимон.
Она помычала и покивала, хищно обгладывая утиную ногу.
– А больше нет?
Василий Васильевич развел руками:
– Ну, извините! И это от сердца оторвал, контрабандой доставил!.. Нужно было пойти и поужинать.
– Ты знаешь, – объяснила она, поедая хлеб, – мне так хотелось все с себя смыть!.. И грим, и запах тюрьмы, и воспоминания о мертвеце. А без грима я… не могу.
– Зачем тебе грим? Чтобы дураки больше верили?
– Не-не-не, – она помотала головой, белые волосы разлетелись в разные стороны, и она неловко заправила их за ухо, стараясь не запачкать жирными от утки пальцами. – Если бы я говорила все, что говорю, и выглядела бы, как я, мне вообще никто не поверил бы.
– Я так и сказал. С точкой во лбу и черными волосами до пояса тебе проще морочить людям голову.
– Точка называется «бинди», и я не морочу головы.
– Да, конечно. Ты вызываешь дух Канта, и он является!
Она насупилась.
– Дух Канта ни при чем.
– Тогда в чем дело?
Она доела хлеб и вытерла пальцы о теплые пижамные брюки. Василий Васильевич обратил внимание, что на ее пижаме вышита овца. Спереди овечья морда, устроившаяся щекой на облаках, а на спине – овечий зад с хвостом. Хвост свисал с облака.
– Я не могу тебе рассказать, – Антипия посмотрела на него виновато. – Правда, не могу.
– Ты секретный агент?
– Нет, но рассказывать не стану. Ты все равно ничего не поймешь.
– У меня высшее образование, – предупредил Василий Васильевич. – И я кандидат технических наук!
– В общем, – продолжала Антипия, – ты все правильно понимаешь. Есть игра, маскарад. Это просто… видимая часть происходящего. А есть невидимая, и этого я не могу объяснить, не спрашивай меня!..
– То есть никакой дух не является? Стол не стучит, блюдце не вертится? Правильно я понимаю?
Она молчала и исподлобья смотрела на него.
Чайник вскипел, Василий Васильевич сунул в кружку пакет и залил его кипятком. Потом отрезал лимонный круг – изрядный.
– Нет, ты скажи мне, – оглядываясь, проговорил он. – Ведь все это вранье?
Она вздохнула, сморщилась, зашарила в кармане, ничего не нашла, закрылась руками и чихнула.
– Будь здорова. Так, значит, вранье?
– Спасибо. Если тебе так проще, считай, что вранье.
– Терпеть не могу человеческой глупости, – вдруг вспылил Василий Васильевич. – Ну как это так?! Люди в школе учатся, некоторые даже в институтах, а тут духи, потусторонние силы, какая-то связь между вселенными, межвременная ткань, чушь собачья!
Антипия согласно кивала – довольно горестно. Да, мол, сколько еще невежества вокруг!..
– Мне сегодня рассказали, что цивилизаций на нашей планете будет семь, а сейчас мы живем в четвертой. Или в пятой, что ли?! Атланты возродятся и всякая такая ересь.
– Атланты, – сморкаясь, сказала Антипия, – не возродятся. Их и было-то всего ничего. Их мало, а работы много. Больше не придут, устали они. Все сидят по домам давно.
– Кто? – тупо спросил Меркурьев, и Антипия спохватилась:
– Никто, я просто так. Ты пошутил, я тоже пошутила.
– Как ты вызываешь духов?
Она вздохнула, и опять горестно:
– Ну как? Прошу их явиться. Они отвечают. Иногда появляются, а иногда нет, это заранее никогда не скажешь. А иногда, – она оживилась, – зовешь одного, а появляется другой! И долго не признается, что он не тот! Они так над нами смеются.
– Ты что? – спросил Меркурьев, которого осенила догадка. – Ненормальная?..
Она кивнула, довольно жизнерадостно на этот раз.
– Понятно, – пробормотал он.
А что, пронеслось у него в голове, вполне возможно. Я ничего о ней не знаю, и никто ничего о ней не знает, кроме подозрительного: она прибыла на слет магов, вызывает духов, носит странные, нелепые одежды, говорит нелепые слова. Вполне возможно, что она ненормальная!..
Мало ли людей с навязчивыми состояниями!..
Но откуда-то она знала о мертвом человеке! Ходила утром гулять, наткнулась на него и никому не сказала? Решила дождаться кого-то, кто нашел бы тело вместо нее? Это глупо – она была там от начала до конца, и на пляже, и в отделении!..