Детектив на даче
Шрифт:
– Кстати, – Максиму вспомнилась огромная сумка Виктории Коноваловой, – а у жены шефа вашего могли быть ключи от сейфа?
– Чего не знаю, того не знаю. Я лично ни разу не видела, чтобы она в его кабинет заходила, но в подсобку часто заглядывала. Вроде как с проверкой.
– Я бы ее со счетов не скидывала. – В бабе Шуре проснулся сыщицкий дух. – Вполне могла деньги присвоить, в торбу положить, а потом магазин поджечь, чтобы следы уничтожить.
– А кто такой Илюха? – Макс вопросительно уставился на обеих собеседниц.
– Это брат Серея Коновалова, – пояснила баба Шура. – Бандит бандитом. В колонии сидел по малолетке. А чего ты спрашиваешь?
– Так Коновалов сказал, что деньги эти – их с братом общак.
– Общак, говоришь? Ну, тогда, может, Илья Коновалов грабил, а брат его прикрывал, магазин был вроде как для легализации доходов, – предположила Людмила Андреевна. – При мне он в хозяйский кабинет без брата ни разу не входил. Вдвоем – да, неоднократно. Зайдут, пошушукаются, иногда бутылку с магазина прихватят. Наверное, делили добычу.
– Короче, – подвел черту Макс, – если подтвердится, что восемь миллионов в сейфе действительно были, то взять их, кроме Леночки, могли Виктория, Сергей или Илья Коноваловы. А также другие жители Сёмёнова.
– Леночку сразу вычеркивай, – потребовала Людмила Андреевна.
– О’кей, – согласился Макс, но лишь для успокоения ее родственницы. Конечно, Леночка ему понравилась, даже очень. Но непредвзятость следствия никто не отменял.
– Ладно, пошли мы, – опомнилась баба Шура. – Надо еще в магазин зайти, пока народ с работы не пошел, а то будем два часа в кассу стоять. Чего-то соседки твои загуляли. – Она кивнула в сторону пустующих кроватей.
– Так они на дневном стационаре. Утром пришли, отстрелялись и ушли.
– Отстрелялись? – запнулся о непонятный термин Макс.
– Ну, уколы, таблетки, процедуры всякие поделали и вперед – дома дел невпроворот. А мне далеко ездить, вот и кукую тут.
– Вы это, – сказал Макс, перемещаясь к выходу, – если что нужно, звоните. Я привезу.
Он пошарил глазами по палате, обнаружил на одной из тумбочек изрядно замусоленную газету с кроссвордами и ручку, оторвал полоску бумаги и записал свой номер телефона.
– В любое время дня и ночи. – Макс подумал немного и конкретизировал: – Лучше, конечно, днем…
– Ты так и не сказала, что у тебя с рукой, – напомнила баба Шура.
– Обожгла. – Людмила достала из тумбочки какую-то штуку, оказавшуюся допотопным кипятильником в виде спирали. – Из розетки вытаскивала, да нечаянно дернула сильнее, чем нужно, вода расплескалась, и вот результат.
– Неужели сейчас еще такими пользуются? – Макс с недоверием переводил глаза с кипятильника на перебинтованную руку Людмилы. – Для чая же существуют кулеры!
– Спуститесь на землю, молодой человек! Какие кулеры? Где их взять?
Однако первое, что увидел Макс, когда они с бабой Шурой, попрощавшись с Леночкиной тетей, шли по больничному коридору к выходу, был новехонький кулер с красным и синим краниками и почти полной бутылью воды. В голове у него тут же зародилась какая-то мысль, и, не дав ей полностью созреть, Макс уже атаковал вопросами молоденькую медсестричку с бейджиком «Юля» на сияющем белизной халате:
– Здравствуйте, Юля! Скажите, пожалуйста, вы до какого часа работаете?
Девушка заулыбалась. При этом на щеках у нее образовались кокетливые ямочки.
– Я лично сегодня до шести.
– А вообще больница?
– Больница – круглосуточно. Мало ли что может с человеком случиться. Вызывают «Скорую» и везут к нам.
– То есть в любое время дня и ночи отсюда можно выйти и через какое-то время вернуться?
– Ну, теоретически да. Вообще то внизу стоит охрана…
– Хватит любезничать, пошли уже, – тычком локтя в бок напомнила о своем существовании баба Шура.
– Извините, Юля, надеюсь, мы еще вернемся к этому разговору, – пообещал Макс.
– И я надеюсь. – Девушка снова продемонстрировала ямочки на щеках.
Попытки задать вопросы охраннику, строгому дядьке лет пятидесяти, в камуфляже, с седой щетиной на щеках – еще пара недель, и можно играть Деда Мороза без грима, – с треском провалилась.
– Посещения до девятнадцати, потом дверь закрывается, утром с семи тридцати, – сказал он, как отрезал.
Похоже, это только в детективных фильмах на вопросы сыщиков все отвечают охотно и правдиво.
– Ты это зачем спрашивал? – поинтересовалась баба Шура, устраиваясь поудобнее на сиденье «Соляриса». – Уж не вздумал ли Люську подозревать?
– Типа того, – не стал увиливать от прямого ответа Макс.
– Ну конечно! Человек с разрезанным животом, по-твоему, будет скакать с канистрой вокруг магазина, ожидая, пока швы разойдутся. Так?
«Надо почитать, что за зверь такой – лапароскопическая операция», – подумал Макс.
– Чего молчишь? – разъярилась баба Шура.
Макс уже привык к ее одинокому клыку, но вкупе с перекошенным от гнева лицом выглядел он крайне зловеще. На его счастье, судя по навигатору, они подъезжали к супермаркету.
– А вот и магазин, – с облегчением провозгласил Макс, въезжая на парковку.
Странно, но для котов ассортимент еды был гораздо шире, чем выбор дошиков. Тут тебе и говядина, и утка с кроликом, и лосось с форелью, и курица с индейкой и ягненком. Лапша же была с курицей, говядиной, свининой и беконом. Присутствовал еще веганский вариант – с сыром, грибами и кимчи. Но Макс предпочитал мясо, а потому, побросав, не глядя, пару десятков упаковок в корзинку, направился к кассе.
– Что это ты понабирал? – загрохотал за спиной голос бабы Шуры.