Детектив США. Книга 7
Шрифт:
Эти жалкие людишки не понимали, что имена, адреса, телефонные номера не имеют значения. Существенно лишь одно – способность наносить удар.
Вот в Цюрихе – там понимали.
Эти голиафы делового мира понимали. Прекрасно понимали. Соглашение с зарождающимся новым порядком в Германии сулит им новые рынки сбыта и контроль над ними.
И никого не волнует, кто он на самом деле или откуда явился.
Но сейчас, в это мгновение, Алстер Скарлетт понял: этим типам, мнящим себя титанами нового порядка, необходимо напомнить, кто он такой, Генрих Крюгер.
Он скажет им правду.
Он назовет имя одного
Имя единственного человека в Германии, который живет за непроницаемой стеной, в полной политической изоляции.
Человека, которого больше всех боятся и больше всех почитают во всей Европе.
– Я буду поддерживать связь с Круппом. Он будет знать, где меня можно найти.
Глава 38
Элизабет Скарлатти сидела в постели. Сбоку стоял карточный столик, повсюду, куда ни глянь – на столике, на кровати, на полу, – лежали листы бумаги, аккуратно сложенные в стопки. Иные были снабжены соответствующими номерными карточками; другие явно предназначались в корзину.
Было четыре часа пополудни, и она за весь день лишь раз выходила из комнаты. Когда впускала Джанет и Мэтью. Она заметила, что у обоих ужасно расстроенный вид – может, устали, может, больны. Она понимала, что происходит. Давление, которое до этого испытывал Кэнфилд, стало теперь чересчур тяжким. Он был на грани срыва, нуждался в отдыхе. Именно сейчас он может согласиться принять ее предложение.
Элизабет в последний раз задержала взгляд на кипе бумаг, которую держала в руке.
Так вот, значит, как обстоит дело! Мозаика полностью составлена, картина ясна.
Она уже говорила Мэтью, что цюрихская группа, судя по всему, осуществляет стратегическое планирование. Теперь она это знала наверняка.
Не будь этот план столь вызывающе порочным, она, быть может, и поняла бы своего сына. Возможно, даже гордилась бы его участием. Но сейчас она была в ужасе.
Интересно, поймет ли ее Мэтью Кэнфилд? Впрочем, это неважно. Настала пора вплотную заняться Цюрихом.
Не выпуская бумаг из рук, она поднялась с постели и направилась к двери.
Джанет сидела за столом и писала письма. Кэнфилд расположился в кресле и нервно листал газеты. Оба удивились, увидев Элизабет.
– Вам что-нибудь известно о Версальском договоре? – спросила она, обращаясь к Кэнфилду. – Об ограничениях, репарационных выплатах?
– Как рядовому обывателю, лишь в общих чертах.
– Вы слышали когда-нибудь о плане Дауэса? Может, читали этот абсолютно несостоятельный документ?
– Я полагал, он делает репарации терпимыми.
– Только временно. За него ухватились политики, нуждающиеся в решении сиюминутных проблем. Для экономики это означает полный крах. В нем нигде не указывается окончательная сумма. Если же ее указать, то германская промышленность – то есть те, кто платит по счетам, – может рухнуть в один миг.
– А почему нам так важно это знать?
– Потерпите минутку. Я хочу, чтобы вы сами разобрались… Вы догадываетесь, кто осуществляет выполнение Версальского договора? Вы знаете, чей голос превалирует при принятии решений, ориентированных на план Дауэса? Кто в основном контролирует внутреннюю экономику Германии?
Кэнфилд положил газету на пол.
– Да. Какой-то комитет.
– Союзная контрольная комиссия.
– К чему вы клоните? – Кэнфилд поднялся с кресла.
– А к тому, что вы и сами начинаете подозревать. Три человека из цюрихской группы входят в состав Союзной контрольной комиссии. Фактически Версальский договор реализуется именно этими людьми. Действуя сообща, цюрихская группа может буквально манипулировать германской экономикой. Ведущие промышленники из государств, граничащих с Германией на севере, западе и юго-западе, в содружестве с наиболее крупными финансистами внутри самой Германии. Волчья стая. Они позаботятся о том, чтобы силы, действующие в Германии, пребывали в постоянной конфронтации друг с другом. Когда произойдет взрыв – а он наверняка произойдет, – они моментально появятся на авансцене и соберут все осколки. Для осуществления этого иезуитски искусного плана им необходима лишь политическая основа операции. Поверьте мне на слово – они ее нашли. В лице Адольфа Гитлера и его нацистов… В лице моего сына, Алстера Стюарта Скарлетта.
– Бог ты мой! – тихо произнес Кэнфилд, не сводя с Элизабет глаз. Он не совсем вник в детали, но вполне осознал весь ужасный смысл сказанного.
– Пора отбывать в Швейцарию, мистер Кэнфилд.
О подробностях он расспросит ее в пути.
Глава 39
Все телеграммы были составлены на английском и были совершенно идентичны. Телеграммы были отправлены в штаб-квартиру компании или корпорации на имя лица, занимающего самое высокое положение.
С учетом временных поясов телеграммы должны прибыть ровно в полдень в понедельник и быть вручены лично адресату под расписку.
Элизабет Скарлатти желала, чтобы ее адресаты письменно и без малейшего промедления подтвердили получение телеграммы. Она желала также, чтобы они незамедлительно, отложив все дела, сообщили, что ознакомились с содержанием ее телеграфного послания.
А содержание было следующим:
«Через покойного маркиза де Бертольда корпорация Скарлатти индастриз единолично представляемая адресантом данного послания информировала о вашей консолидации тчк Адресант как единственный полномочный представитель Скарлатти считает что существуют сферы взаимного интереса тчк Активы Скарлатти могут быть предоставлены на определенных условиях в ваше распоряжение тчк Адресант прибудет в Цюрих через две недели вечером 3 ноября в девять часов тчк Переговоры состоятся в Фальке-хаус
Элизабет Уикхем Скарлатти»
Последовало тринадцать ответных телеграмм на разных языках, но всем им было присуще нечто общее.
Страх.
Пришла еще одна, четырнадцатая телеграмма, отправленная из номера мадридской гостиницы «Эмпрадор», зарезервированного для господина Генриха Крюгера. Господин Генрих Крюгер был в бешенстве.
– Я не допущу этого! Этому не бывать! Я их всех пошлю на смерть! Смерть! Смерть! Смерть! Ее предупредили! Всем смерть! Всем до единого! Сегодня вечером разошлю приказы! Сейчас же, немедленно!