Детектив в маске
Шрифт:
– Знаешь, пожалуй, это выход. Звони отцу, скажи, что мы приедем. Ты прав, отставание в школе не так уж и страшно.
– Конечно, не страшно, – согласился отец. – Мы девяностые пережили, вот тогда был полный трэш, а сейчас – тьфу, плюнуть и растереть. Прорвемся как-нибудь. Не мы одни такие.
Варвара за дверями мысленно исполнила джигу-дрыгу. Сказать, что она так уж хотела ехать в Верховный среди весны, было нельзя. За городом хорошо летом, или, на край, в зимние каникулы, когда во дворе елка живая, в доме – искусственная, бабушка печет пироги, и огонь в печке потрескивает так таинственно и уютно, что все время клонит в сон, а наутро под елкой подарки в разноцветных коробках и следы от валенок Деда Мороза – неумелая имитация
– Прекратите ее баловать! – каждый раз восклицает она, когда Варваре достается кремовая розочка с серединки торта.
– А кого мне еще баловать? – не уступает бабушка. – Злата вечно худеет, а Сеня то качается, то на сушке, им сладкое нельзя! Для кого я столько наготовила? А Варька худющая, как…
– Как глиста, – услужливо подсказывает Злата медовым голосом.
– Я на массе, – обычно возражает Сеня. Когда он у бабушки с дедушкой, то всегда «на массе», потому что отказаться от их пирогов сложно, и даже Злата, которая мужественно жует одну траву, начинает тайком метать сладости, а потом не влезает ни в одно платье. А вот Варя ест в свое удовольствие, потому что она – тощая, ей плевать на красоту и фигуру. В двенадцать с хвостиком можно позволить себе безрассудно не беспокоиться о подростковых прыщах и полноте.
Словом, переезд в Верховный на два месяца в нынешних условиях – скорее спасение, и потому Варвара решила не беспокоиться ни о чем. Дорога до поселка стала вполне сносной, а на придавившие ее к сиденью мощные плечи брата и острые локти сестры она старалась не обращать внимания, тем более что Злата прекратила щипаться, а на Сеню вполне можно было облокотиться и подремать минут пятнадцать, что Варя и сделала. И ровно через четверть часа, когда машина рывком остановилась, она открыла глаза, увидела знакомый дом и услышала, как отец упавшим голосом протянул:
– Ну вот, приехали…
Из-за спин отца и брата, который уже, отодвинув спинку кресла вышедшей наружу матери, вылезал через переднюю дверцу, Варя не видела, что происходит, а когда увидела, мысленно охнула. Злата отпихнула ее в сторону и вылезла из машины, а затем, закатив глаза, произнесла со скорбным смирением:
– Ну, что же… Беда не приходит одна.
Варвара, несмотря на разность интересов с сестрой, на сей раз была склонна согласиться.
У ворот стояла еще одна машина, которой здесь быть ну точно не должно. Светло-серая «Хонда» принадлежала старшей сестре отца Елене, которую, откровенно говоря, часть семьи Смородиных, возглавляемая отцом, не жаловала. Стычки с Еленой у Дмитрия начались с раннего детства, и с возрастом ситуация не улучшилась, а, скорее, усугубилась. Бабушка и дедушка, конечно, пытались помирить детей, но потом только махнули на это рукой, здраво рассудив, что они давно взрослые люди и способны вести себя прилично. А уж любят или не любят, так это как получится. Нелюбовь друг к другу распространилась и на отпрысков. Сеня, Злата и Варя терпеть не могли единственного сына Елены – Лешу, унаследовавшего худшие качества мамаши: высокомерие и мнительность. Если Злата и Сеня могли позволить себе не обращать внимания на тринадцатилетнего подростка, то Варя была этого преимущества лишена. Если судьба сводила их вместе, они отчаянно дрались, отбивая друг у друга что придется. Вот и сейчас, глядя на Лешу, рассматривающего Варвару с презрительной ухмылкой, у той зачесались кулаки.
– Дима, какими судьбами? – пропела Елена, глядя на брата, а затем перевела взгляд на невестку: – Света?
– Лена? – отбила подачу мать, и Варя мысленно зааплодировала. Их разговоры всегда напоминали схватку дипломатов враждующих стран где-нибудь на ассамблее ООН. Варя не могла припомнить, чтобы мать хоть раз выиграла, но и проигрышей у нее не было. В этих взаимных плевках ядом всегда сохранялось равновесие двух ядерных держав, главы которых уже занесли руки над красными кнопками.
– Родители предложили пересидеть эпидемию у них, – вмешался отец и все испортил.
– Нам тоже, – кивнула Елена и оглядела разнокалиберный выводок отпрысков брата. – Но вообще ты мог бы согласовать это со мной. Дом не резиновый, все мы не поместимся.
– С чего бы я с тобой что-то согласовывал? – проворчал отец.
– С того, что так поступают все нормальные и воспитанные люди. Хотя, где ты, а где воспитание, о чем я говорю, господи боже… Олежа! Олежа! Заноси вещи в дом, надо где-то разместиться…
– От того, что ты войдешь в дом на пять минут раньше, тебе не предоставят люкса, – холодно сказала мать. – Здесь тебе не Турция с ее «олэнклюзивом», эти правила не действуют.
Она уже была раздражена и готова к битве, в которую лучше было не соваться. Варя очень хорошо знала это состояние матери, в котором она превращалась в сметающий все тайфун. Однако и Елена не уступала, потому их ссоры всегда были невероятно темпераментны. Вот и сейчас тетка начала наливаться краской, готовясь взорваться. Варя на всякий случай отодвинулась подальше.
– Света, почему ты так говоришь? – возмутилась Елена. – Тебя никто не собирается ни в чем обижать, но согласись, мы оказались тут на мину-у-уточку раньше.
– Во время эпидемии каждый сам за себя, – отрубила мать и, решительно отодвинув зазевавшегося супруга Елены, скомандовала: – Крошки мои, за мной! Берите барахло, мы заселяемся в номера!
Сеня и Злата, синхронно фыркнув, подхватили рюкзаки и чемоданы и проследовали во двор, где уже раздавался радостный лай Боси, пса-переростка. В доме гремела посуда, а из окна доносился аромат ванили. Варя взяла свою сумку и двинулась было внутрь, как ее вдруг дернули за рукав. Она обернулась и с радостью улыбнулась, увидев Ваську, старого друга, вечно голодного, рыжего, как подсолнух, находящегося в постоянном движении. Даже сейчас он не мог стоять на месте, приплясывая от нетерпения.
– Здорово! – выпалил он. – Я как узнал, что ты приедешь, сразу к вам побежал, думаю – правда, не правда? А подбегаю, чую – пирогами пахнет, значит, правда. Ты рада, что приехала?
Варя покосилась на Лешу, который глядел на Ваську и кривился от фальшивого отвращения. Она мысленно пожелала двоюродному братцу провалиться, а потом повернулась к Ваське и со вздохом ответила:
– Безумно.
То, что у Елены украли ноутбук, Смородины узнали рано утром, когда из ее комнаты раздался дикий крик. Минут пять Елена выла иерихонской трубой, бессвязно вопрошая провидение, почему с ней это произошло, а когда на крики сбежалась вся семья, перешла к конкретным обвинениям.
– Ноутбук! Я оставила его на столе! Вчера! А сегодня его нет, нет и нет! – выла Елена. – Господи боже, там вся бухгалтерия, люди останутся без денег, что я начальнику скажу? Это все вы! Дима! Это твои дети!
Кривым пальцем с длинным красным ногтем она обвиняюще ткнула Варваре куда-то в область живота. Варя испуганно спряталась за отца, лохматого со сна, выбежавшего на шум в растянутых пижамных штанах с веселыми пингвинами на коленках. Загородив дочь, Дмитрий нахмурился и уперся кулаками в бока.