Детективное агентство "Урр-Бах и Кархи 2" "Артефакт Малой Справедливости"
Шрифт:
– Хватит с меня, битый час парюсь в ней. В глотке пожар, воды, и то подать некому. Марсиэль поняла намек и через минуту вернулась с большой кружкой колодезной воды.
– Издеваешься, дочка?
– обиделся тролль.
– Кроме "Шепота штольни" или "Особого эркалонского" я пью только пиво.
– Тогда идем в "Эльфийский дуб", здесь кроме воды и эльфийского вина ничего нет.
– Скоро будет, - пообещал Кархи.
– И пиво, и сережки для одной хорошенькой эльфийки.
– Марсиэль, неужели я тебе нисколько не нравлюсь?
– С сережками у тебя вид будет посимпатичней. Когда собираешься уши прокалывать?
– Если твоим языком, то хоть сейчас, - Кархи подставил Марсиэль большой как лопух ухо. Эльфийка
Бурх повернул голову и крикнул на ходу: - Про пиво не забудь, иначе в следующий раз сам будешь торчать у входа!
Пока Кархи зарабатывал на хлебушек, Урр-Бах успел пообщаться с Ниррой и теперь шел к Зариэль. Кивнув оркам у ворот, тролль прошел в сад и по дорожке вышел к дому звезды маговизоров. К его досаде, эльфийка куда-то уехала буквально полчаса назад. Обескураженный Урр-Бах попросил домоправительницу передать ей, что он зайдет завтра утром и пошел к себе в агентство. По дороге тролль пытался понять, что они с Кархи делают не так. Клиенты обходили башню как зачумленную и Урр-Бах, как инициатор затеи с собственным детективным агентством считал себя ответственным за поиск первых клиентов. Мимо тролля пробежал мальчишка с кипой газет. Выкрикивая заголовки передовиц, парнишка чуть не угодил под вывернувшую из-за угла карету.
– Смотри, куда бежишь!
– тролль сунул ротозею мелочь и взял свежий выпуск "Один эльф сказал". В этот раз газета Моргалика обрадовала большую часть эркалонцев очередной сенсацией о краже ценнейшей картины современного искусства в доме уважаемого владельца крупнейшей солеварни Пиркусса, на четверть эльфа и на четверть гнома. Подобное сочетание заинтриговало Урр-Баха: полугном смог как-то охмурить полуэльфийку. Из собственных наблюдений тролль знал, что полуэльфийки обычно высокомернее чистокровных эльфов по отношению к другим расам. У гномов же полукровки были такого же роста и внешности, за исключением не растущей бороды. Учитывая их невысокий статус среди сородичей без права наследовать имущество родителя гнома и его титул, папаша Пиркусса должен был быть незаурядной личностью, чтобы жениться на эльфийской полукровке.
Как выяснил из статьи тролль, у Пиркусса сперли картину гения современной живописи и апологета техники десяти пальцев, великого Хейлора из Кремпса. Данный тип провозгласил полный отказ от кистей, сложных минеральных красок и особым образом пропитанных холстов. Рисовать следовало только тем, что имеется у разумного и дарится природой. Гениальный мастер творил свои шедевры, слюнявя пальцы и окуная их в золу, оставшуюся от лесных пожаров. Потом полученную таким образом краску наносил на необработанный холст, воплощая свой великий замысел. Урр-Бах фыркнул - такому гению он бы и медяка не заплатил за испачканную тряпку, да еще и дал бы по шее, чтобы не издевался.
Технику десяти пальцев последователи Хейлора вскоре начали дорабатывать, образуя все новые и новые течения, яростно критикующие друг друга за примитивизм и ремесленничество. Главным конкурентом Хейлора стал некто Брузель, изобретатель техники одного пальца. Вместо золы этот деятель жевал траву и листья. Благодаря временам года, его творения были многоцветными, радуя глаза поклонников высокого искусства зелеными, желтыми и красными оттенками естественной палитры цветов на холстах, висящих в позолоченных рамах на стенах дорогих особняков.
Украденную картину Хейлора под названием "Капля знаний" оценивали в пять тысяч золотых. Во всяком случае, столько за нее выручил сам создатель. Урр-Бах подумал, что если переломать пачкуну все пальцы, стоимость картины вырастет раз в десять. Не успел тролль подумать об этом, как еще один сорванец начал вопить на всю улицу о новой сенсации: Хейлору и впрямь кто-то свернул шею. Наверное, чтобы не возиться с пальцами и прочими частями тела. Фантазия художника действительно пугала, с него стало бы совершить еще одну революцию, даже отруби ему все конечности. Убийца рассуждал похожим с троллем образом и решил проблему дальнейшей деградации искусства живописи самым радикальным способом.
В экстренном выпуске, выпущенном на одном листе, сообщали об убийстве гения и награде за поимку преступника. Хозяин похищенной картины за ее находку пообещал две тысячи золотых. Урр-Бах вздрогнул от указанной суммы и задумчиво посмотрел на свои пальцы. При желании можно было найти достаточно оригинальной грязи, чтобы начать продавать картины. Эта мысль ему так понравилась, что тролль по дороге домой завернул в магазинчик для начинающих художников и купил простенькую липовую рамку в виде квадрата длиной с локоть и попросил хозяина натянуть на нее кусок холста. Идея картины вспыхнула в голове тролля яркой молнией, заставив его даже на миг замереть от гениальной простоты. Покинув магазинчик с напуганным такой любовью к живописи тролля хозяином, Урр-Бах заспешил к башне, чтобы поскорее приступить к современной живописи.
Кархи заметил в окне напарника и с предвкушением стал дожидаться его появления в кабинете, чтобы поведать ему о своем успехе. Прошла минута, две, три ... Урр-Бах так и не появился. Гоблин кинулся на кухню, но и там никого не оказалось. Озадаченный Кархи стал осматривать те помещения, которые использовались ими в башне. Результат оказался таким же. Необследованным оставался лишь подвал. Недоумевая, что приятелю понадобилось внизу, гоблин спустился вниз и уставился на тролля с тряпкой, собирающего многолетнюю пыль и грязь с потолка и стен подвала. Как ни старались "добровольцы" под надзором Нирры, полностью отмыть грязь в подвале так и не смогли.
– С чего тебя потянуло на уборку?
– поинтересовался Кархи.
– Я нашел для нас занятие почище.
– Потом расскажешь, - перебил его Урр-Бах и критически посмотрел на толстый слой "краски".
– Пожалуй, этого хватит. Тролль пошел наверх в свою комнату, где его дожидалось чистое как снежное поле полотно. Кархи молча последовал за другом, гадая, не тронулся ли он умом. Гоблину как-то попалась статейка, в которой описывались случаи тихого помешательства от большого перенапряжения ума. Спятившие перед экзаменами маги, съехавшие с оси адепты религий, тронувшиеся миртисты. Кархи сначала зацепился за последнее, Урр-Бах почти каждый день двигал фигурки на миртовой доске, но потом признал, что тролль, вечерком выпивающий за игрой десяток кружек пива, перенапрячь ум не сможет при все желании. Урр-Бах в последнее время неплохо освоил эту сложную игру и с удовольствием решал этюды, выкладываемые в каждом номере еженедельной газеты "Досуг без косяка". При этом тролль не стремился стать чемпионом и не переживал, если этюд не решался за один вечер.
За неимением мольберта Урр-Бах просто положил картину на подоконник раскрытого окна. Сбегал на кухню за водой и развел в треснувшей чашке густую как сметана "краску" из двухвековой подвальной грязи. Что рисовать, тролль уже придумал. Он окунул свой немаленький указательный палец, которого хватило бы на двух покойных Хейлоров, и принялся рисовать башню Шутника. С учетом того, что последний раз Урр-Бах водил прутиком по земле в далеком сопливом детстве, получалось у него неплохо. Хоть башня слегка и заваливалась на бок, никто не спутал бы ее с деревом. Кривоватые окошки и гостеприимно распахнутая дверь окончательно хоронили мысли о дуплистом патриархе дубовой рощи. Урр-Бах замер, не зная, что лучше, нарисовать: солнышко или карету. После недолгого раздумья выбор был сделан в пользу светила, карета без лошадей смотрелась бы не к месту, а с животными был шанс получить ночной кошмар мясника.