Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей

Герасимов Александр Васильевич

— До недавнего времени ты был лишь юнцом, способным лишь наслаждаться праздной жизнью, но никак не нести на плечах груз ответственности. Но теперь все будет иначе, Орест. Ты уже не ребенок, а молодой мужчина. И уже достиг того прекрасного возраста…

Она снова замолчала и сделала неопределенный жест рукой. Орест прекрасно понял, куда идет этот разговор. Он ждал, когда Клитемнестра договорит, и знал, что услышанное ему не понравится.

— …прекрасного возраста, чтобы стать микенским царем, — закончила его мать.

Пауза, последовавшая за этими словами, сильно затянулась. Орест опустил взгляд,

словно чрезвычайно заинтересовавшись узором на полу. Но, набравшись смелости, он вскинул голову и уверенно спросил мать:

— А если я не желаю им становиться?

Глава 3

Поджав губы, Клитемнестра рассматривала сидящего перед ней сына. Он нисколько не походил на Агамемнона. Орест унаследовал материнские черты лица и осанку. Его глаза — точь-в-точь как у Клитемнестры! — смотрели ледяным взглядом, а профиль словно ваял искусный скульптор. Обычно Орест казался неуступчивым и гордым, но Клитемнестра знала, как быстро преображался этот юноша при всяком удобном случае. Как теплел при виде сестер и друзей его взгляд, как легко зарождалась улыбка на тонких губах… Потомок славного рода, Орест обладал незамутненной, чистой, как у ребенка, душой. Царевич не забивал себе голову заботами о Львином городе, не мечтал о покорении соседей, да и состояние сокровищницы его тоже не интересовало.

Царица знала, что ее сын унаследовал живой ум и сильное тело. Учителя всегда с восторгом отзывались об Оресте, и это были искренние похвалы, а не стремление услужить владычице города. Кроме того, молодой царевич легко заводил приятелей, заставлял украдкой вздыхать микенских девушек и обладал всеми задатками будущего царя. Кроме одного.

Он совершенно не ведал жажды власти.

Конечно, Клитемнестра нуждалась в покорном сыне, который станет выполнять ее указания… Но для этого царевич должен был хоть немного стремиться к престолу. Орест же совершенно не желал становиться властителем. Его нельзя было взять за руку и привести к нужному решению, в чем царица убеждалась уже не раз. И теперь чаша ее терпения переполнилась.

Все эти мысли промелькнули в голове царицы за считанные мгновения, но она ничем их не выдала. Лишь спросила негромко:

— Как ты можешь говорить такое, мой дорогой мальчик? Подумать только: наследник престола хочет избежать обязанности, возложенной на него самими богами… Это глупость, которую я не могу принять.

— Я много думал об этом, мама, — Орест говорил мягко, но с уверенностью в голосе. — Мне не стоит в очередной раз напоминать, что я сын Агамемнона и будущий микенский царь. Но позволь задать вопрос, который не дает моей душе покоя?

— Спрашивай.

— Получу ли я правдивый ответ? — с хитрой улыбкой осведомился царевич.

— Зависит от того, что именно ты желаешь узнать, — Клитемнестра пожала плечами.

— Почему ты так стремишься передать мне власть над Львиным городом? Все эти годы ты прекрасно справлялась сама. Не похоже, чтобы тебя хоть когда-то тяготила роль единовластной повелительницы Микен. Что изменилось?

Он будто смог уловить ее невысказанные мысли. Клитемнестре вдруг стало удивительно весело: Орест в очередной раз доказал, что унаследовал проницательность и гибкость ума именно от матери. Она ценила это куда больше внешнего сходства.

— Ах, милый Орест! — она насмешливо улыбалась, глядя куда-то поверх его головы. — Чтобы получить ответ на этот вопрос, достаточно пошире открыть глаза и не прижимать ладоней к ушам. Я уверена, ты и сам бы вскоре догадался… Разве, посещая городские улицы, ты ни разу не прислушивался к ропоту голосов, мой мальчик? Неужели шепот сановников за спиной ни разу тебя не смущал? И разве тебе неведомо, что даже корабли смелейших с легкостью разбиваются о незыблемые скалы традиций?..

Она устроилась в кресле поудобнее, положив ногу на ногу. Поза царицы давала понять, что Ореста ожидают долгие нравоучения. Он приготовился слушать — чутье подсказывало сыну Клитемнестры, что его мать сегодня будет откровеннее обычного.

— Твой отец считался героем Микен, дорогой Орест. Величайшим из мужей, настоящим львом в человеческом облике. Его обожали все, и любовь эта мешалась с раболепием. При Агамемноне микенцы наслаждались славой победителей. Бесконечные походы, великие сражения, предания о героях… Это время многие считают золотым. И они заблуждаются! Все-таки большинство людей — глупцы, Орест. Даже те, что поумнее, редко могут похвастаться хорошей памятью.

Знаешь ли ты, что таилось за чередой микенских побед? Слава Львиного города росла, а его богатство приходило в упадок. И самое худшее, что никто этого не понимал. Добыча не всегда покрывала расходы, другие народы отказывались иметь с нами дело, а траты на солдат росли, как аппетиты циклопа. Золото лилось широкой рекой в эту алчную пасть… Агамемнон вел все больше и больше войн, чтобы пополнять пустеющую сокровищницу богатствами покоренных стран. И твой дед, Атрей, делал то же самое.

— Однако Агамемнона и Атрея в народе чтут как героев, обласканных богами, — заметил царевич, когда Клитемнестра замолчала.

— Так и есть. Именно об этом я тебе и говорю, мой мальчик. Людям нужны победы, громкие свершения — хотя бы время от времени. По своей натуре человек крайне кровожаден.

Царица потянулась к кубку с вином и сделала несколько крупных глотков. Со стуком поставив опустевший сосуд на стол, она впилась в сына странным взглядом, будто собиралась устроить ему внезапную проверку.

— Скажи мне, Орест… Чем, по-твоему, отличается человек от животного?

— Какой неожиданный поворот беседы, — вздохнул царевич. — Мне кажется, или мы все дальше уходим от первоначальной темы?

— Вовсе нет. Попробуй связать одно с другим, мой мальчик. Ты ведь достаточно сообразителен.

— Недостаточно для того, чтобы разгадывать твои загадки, — Орест с нетерпением побарабанил пальцами по подлокотнику своего кресла. — Дай мне подумать над достойным ответом. Надеюсь, это не какая-то игра.

Он замолчал на некоторое время, размышляя. Клитемнестра с легкой улыбкой рассматривала сына. Осознание того, что ей удавалось вести беседу в нужном русле, доставляло царице немалое удовольствие. Быть может, у нее получится научить Ореста послушанию?

— Забота о потомстве присуща как человеку, так и зверю, — наконец заговорил царевич. — Также мы собираемся в города, а они — в стаи. Полагаю, речь идет о другом. Только люди используют орудия труда…

— …и оружие, — закончила за него Клитемнестра.