Шрифт:
Глава первая
Он крепко спит той ночью, когда демон и выродки приходят за его семьей.
Много дней они наблюдали за компаундом, изучая его стены и распорядок стражи. Они терпеливо ждали своего часа, и он настал. Передовой отряд переваливает через стены и снимает охрану. Ворота открывают изнутри, чтобы впустить остальных, и теперь все они вливаются в компаунд. Меньше чем через пять минут все будет кончено.
Он не знает этого в ту минуту, когда отец трясет его, чтобы разбудить, но понимает: что-то случилось.
— Логан, вставай. — В голосе отца настойчивость и страх.
Логан щурится, луч импульсной лампы в руках отца, одной из двух, которыми они все еще владеют, слепит его. Он видит брата, который одевается на ходу, натягивает рубашку и брюки, движется быстро, беспокойно. Тайлер действует механически, он ничего не говорит и, кажется, даже не замечает его.
Отец стоит рядом, сгорбившись, суровые черты его лица затуманены и искажены игрой света от лампы. Тяжелой рукой он берет сына за плечо, стискивает.
— Пришло время покинуть это место, Логан. Оденься, возьми рюкзак и жди у выхода вместе с Тайлером. Мы с матерью придем вместе с Меган.
Его сестра. Он оглядывается, но не видит ее. Снаружи кричат и стреляют. Атака продолжается. Теперь он, не глядя, знает, что произошло. Он всю жизнь слышал разговоры о том дне, когда их враги найдут способ прорваться внутрь, когда не спасут ни стены, ни ворота, ни стража, ни оружие. Это происходит в Соединенных Штатах. Это происходит по всему миру. Никто и нигде не находится в безопасности. Может быть, так будет всегда.
Он вскакивает и быстро одевается. Брат берет перетянутый ремнем рюкзак и бросает его Логану. Сколько он себя помнил, рюкзаки всегда хранились в углу спальни. Их распаковывали, перетряхивали и вновь упаковывали. Его отец — осторожный и предусмотрительный человек, привыкший выживать. Он всегда предполагал, что этот день настанет, хотя и уверял семью в обратном. Но Логан не глупец. Отец не говорил напрямую, но за его подбадривающими словами таилось молчаливое предостережение. А Логан не пропускал мимо ушей намеки и не игнорировал подтекст слов.
— Быстрей! Ползешь как черепаха, — шипит Тайлер в дверях.
Он застегивает ботинки, закидывает рюкзак на плечо и спешит за братом. Крики становятся громче и яростнее. Это уже пронзительные вопли. Логан ощущает некую отстраненность от всего происходящего: как будто его ничего не связывает с людьми там, снаружи, хотя они — его друзья и соседи. Он чувствует головокружение и звон в ушах. Может быть, он слишком быстро вскочил, сделал слишком резкое движение, как делал иногда, не давая телу возможности перестроиться, приспособиться к внезапным изменениям.
Может быть, это первая встряска организма из тех, что ему предстоит испытать за свою жизнь.
Логан знает, что сейчас происходит. Отец рассказывал об этом, стараясь заменить слово «когда» словом «если». Им надо бежать через туннели и искать убежище в окрестных деревнях. Они должны оставить свои дома и все, чем они владеют, иначе их поймают и убьют. Демоны и выродки с самого начала ясно дали понять: тех, кто решил спрятаться в компаундах, не пощадят, однажды их защита будет взломана. Это наказание для тех, кто не повинуется, и одновременно предостережение.
Если вы хотите выжить, вам следует сдаться на милость победителя!
Конечно, никто не верит, что это правда. Никто не может выжить за пределами компаундов как свободный человек — будь то мужчина или женщина. Никто не выживет, когда кругом эпидемии, а воздух, вода и почва отравлены. Не выживет в лагерях для невольников, куда вас бросят. Никто не выживет среди выродков и монстров, наводящих ужас повсюду в больших и малых городах.
Никто не уцелеет, когда демоны и выродки стремятся уничтожить человеческую расу.
Никто не уцелеет в этом жестоком новом мире.
Логан знает это, хотя ему только восемь лет. Он знает, потому что сейчас видит это во сне, переживая события двадцатилетней давности. Его понимание этих истин выходит за пределы времени и места; он выбирает знание в виде воспоминаний. Он уже знает, как именно все закончится.
Он стоит с Тайлером перед люком, когда приходит отец, сопровождающий сестру и мать.
— Держитесь вместе, — говорит он детям, переводя пристальный взгляд с одного на другого. — Присматривайте друг за другом.
У него при себе короткоствольный «Тайсон-33 Флечетт» из черного металла — могучее оружие, выстрел из которого может проделать дыру в каменной стене футовой толщины. Логан видел его в действии только однажды — пару лет назад, когда отец проверял это оружие. Тогда нос забил запах гари, а в ушах потом долго звенело. Он помнит об этом и по сей день. Он боится этого оружия. Если отец взял его с собой, значит, дело — хуже некуда.
— Джек, — мать тихо зовет отца по имени, он поворачивается, и она обнимает его, уткнувшись лицом ему в плечо. Крики, вопли и стрельба уже у самых дверей.
Отец на мгновение прижимает мать к себе, затем легонько отталкивает, протягивает руку вниз и быстро открывает люк.
— Давайте! — отрывисто командует он, подталкивая туда детей.
Тайлер не медлит; держа в руках вторую из имеющихся у них импульсных ламп, он шагает вниз, в проем. Меган следует за ним, ее зеленые глаза расширены и влажны от слез.
— Логан, — зовет его отец, он видит, что младший сын колеблется.
В следующий миг входная дверь разлетается на куски от огненного взрыва, который накрывает обоих, отца и мать. Логан с грохотом, вверх тормашками катится вниз по ступенькам и обрушивается сзади на сестру. Она пронзительно кричит; что-то тяжелое падает рядом с ним, на загаженный пол, едва не ударив его по голове. В свете Тайлеровой лампы Логан приглядывается и видит «Тайсон Флечетт». Он тупо смотрит на оружие до тех пор, пока брат рывком не ставит его на ноги.
Тайлер хватает оружие, и их взгляды встречаются. Они оба знают.
— Бежим, — бормочет Тайлер.
Трое детей вместе спешат вниз по длинному темному коридору, следуя за лучом лампы. Впереди тьма, потом из других туннелей возникает мерцающие огни свечей и ламп. Где-то там все туннели соединяются в один общий, поэтому звуки голосов нарастают. Логан знает, что все это люди из близлежащих домов. Туннель был совместным сооружением многих семей, убежищем на крайний случай, его постройку возглавляли отец и еще несколько мужчин.
Туннели быстро наполняются, люди толкаются и отпихивают друг друга. Тайлер держит одной рукой Меган, которую он волочит за собой, как на буксире, в другой у него — лампа; он выкрикивает имя Логана и ухитряется сунуть ему «Тайсон Флечетт».
Логан хватает оружие, не раздумывая. Его ладони стискивают холодный вороненый металл ствола и ощупывают отделанную кожей рукоять. Странно, но оружию удобно в его руке. Логану кажется, что оно всегда было здесь. Его страх перед «Флечеттом» рассеялся, как будто и вовсе никогда не существовал.
Впереди, там, где скопилось множество огней, вверх ведут деревянные ступени. Людская толпа изливается по ним наверх, в ночь, наполненную вспышками выстрелов, взрывами и криками убивающих и умирающих. Добравшись до открытого пространства, Логан ощущает сильный жар от огня, полыхающего в ночи. В ноздри бьет резкий зловонный дым и запах горящей древесины.
Оглядываясь, Логан немного задерживается в трех шагах позади Тайлера и Меган — и тут взрыв раскалывает почву под ногами, отбрасывая его назад в ночь. Глухая вязкая тишина обступает его. Мальчик слышит теперь только отдаленные приглушенные звуки. Сперва он ничего не видит и даже не может двигаться, он лежит на земле и сжимает «Флечетт», как утопающий — спасательный круг.
Затем Логан с трудом приподнимается, потрясенный, оцепеневший. Он видит, что на земле перед выходом из туннеля валяются распростертые тела, множество искореженных тел. Он, шатаясь, бредет туда, где лежат истекающие кровью Тайлер и Меган, их глаза широко открыты и неподвижны. Логан чувствует, как сердце сжимается в груди, а силы покидают его. Они мертвы. Вся его семья мертва. Все произошло так быстро…
Его глаза улавливают быстрое движение — как будто черный клубящийся дым выплескивается на него из тьмы. Это выродки — с исступленными, несущими смерть глазами, их лица — лица зверей. Не раздумывая, не осознавая, откуда он знает, как это делается, Логан поднимает «Тайсон Флечетт», разворачивает ствол и стреляет прямо в центр их скопления. Часть выродков исчезает, проваливаясь обратно в ночь. Он поворачивает ствол вправо и снова стреляет. Еще какая-то их часть испаряется. Логан воодушевляется, он становится таким же бешеным, как они, он жаждет кровопролития. Он ненавидит их за то, что они существуют. Он хочет уничтожить всех.
Потом Логан замечает еще одну фигуру — старика, стоящего поодаль, высокого, сгорбленного, похожего на привидение, в плаще, ниспадающем почти до земли. Мягкая широкополая шляпа почти скрывает лицо, взгляд из-под полей останавливается на Логане. В глазах старика — холодное одобрение. Мальчик в ужасе замирает. Он не понимает, что одобряет этот старик, но внезапно осознает одно: хотя он никогда не сталкивался с ним раньше, он знает, что это демон.
Демон улыбается ему и кивает.
Рука демона внезапно толкает Логана и выхватывает из его ладоней «Флечетт». С лица, измазанного жиром и покрытого потом, на него смотрят непроницаемые, черные как обсидиан глаза.
— Достаточно, мальчик. Теперь уходи. Живи, чтобы сражаться в другой день.
Демон хватает мальчика за руку и бежит с ним во тьму. К ним присоединяются другие, с такими же лицами, следуют за беглецами, пробирающимися сквозь руины компаунда. Остатки вооруженной охраны компаунда пытаются прикрыть их отступление, между ними и выродками идет перестрелка.
— Беги, мальчик, — шипит ему на ухо старик в шляпе.
Борясь с болью, разрывающей его внутренности, едва сдерживая слезы, Логан бежит. Он не оглядывается.
Солнечный свет давно наступившего утра ослепил Логана Тома, когда он открыл глаза и заморгал, пытаясь стряхнуть остатки сна и разглядывая дорогу сквозь ветровое стекло «Лайтинга S-150 AV». Безжизненные просторы Индианы тянулись по обеим сторонам небольшой полосы придорожных вязов, вдоль которой он тащился до того, как наступила ночь. Он уже долгое время ехал по потрескавшемуся, заваленному строительным мусором и заросшему сорняками хайвею, ведущему на запад в Чикаго, и дорога впереди была точно такой же. Логан внимательно посмотрел вокруг. Невспаханные и высохшие поля, неделями не знавшие дождей, тянулись на юг рваным лоскутным одеялом. К северу, в полумиле от дороги, давно уже заброшенные фермерский дом и амбар соседствовали с небольшой дубовой рощей, унылой и безжизненной.
На все четыре стороны, куда ни кинь взгляд, не было никакого движения. Не было даже линий электропередачи — хотя обычно они сохранялись даже там, где людей уже не существовало.
Логан дотянулся до посоха, крепко сжал его, потом медленно провел рукой вдоль черного отполированного древка, ощупывая ладонью вырезанные на его поверхности руны.
«Еще один день в этом мире».
Он проверил показания приборов машины — беглый осмотр нескольких светящихся панелек, мерцавших в ярких солнечных лучах неизменными зелеными огоньками. Красные огни были темны, подтверждая, что в течение ночи к автомобилю ничто не приближалось. В любом случае, если б что-то случилось, его разбудили бы звуковые сигналы, но удостовериться не мешало. Его машина класса AV [1] сама по себе была наилучшей защитой от любого нападения, и Логан полагался на нее, как полагался бы на лучшего друга. На самом деле лучшего друга у него не имелось. Последним его настоящим другом был Михаэль, хотя он скорее являлся для Логана учителем, чем другом. Именно Михаэль, гениальный конструктор, добыл и модифицировал эту машину. Когда он погиб, «Лайтинг» достался Логану — скромное наследство от человека, изменившего всю его жизнь.
1
AV (assault vechicle) — дословно: «самоходная машина»; здесь имеется в виду транспортное средство с высокой степенью автономности. — Примеч. ред.
Логан тряхнул головой — он не мог избавиться от мыслей о своем сне, о той последней ночи его детства, когда погибла его семья. Двадцать лет прошло — а кажется, целая вечность.
«Не зацикливайся на этом. Не давай прошлому власти над собой».
Удовлетворенный тем, что ничего не произошло, Логан посмотрел на индикатор солнечных батарей. Полная зарядка. Можно ехать. Солнечные батареи — существенное преимущество в мире, где климат изменился так радикально, что солнце светит 350 дней в году на всем протяжении от экватора до Канады. Вы пересекаете Миссисипи, и до самых гор кругом одна лишь пустыня, за горами, до самого побережья — все то же самое. Озоновый слой был в основном уничтожен, ледовые шапки на полюсах растаяли. Температура воздуха выросла везде, а земля, которая раньше была Америкой и находилась в средних широтах, ныне оскудела и высохла. Однако это старые новости — все произошло более тридцати лет назад. Такое обилие солнца предсказано на сегодня, на завтра и на несколько следующих столетий вперед.
Дожди? От шести до восьми дюймов осадков в год во влажной местности.
Логан Том сомневался, осталось ли где-нибудь на свете место, напоминающее старый мир. Он подумал, что его потомки, возможно, сумеют приспособиться к нынешним несовершенным условиям жизни. Но мир, который знали его отцы и деды, мертв навеки, так же, как мертвы потерпевшие крах мораль и общественное устройство, скреплявшие его. Никто и не подозревал, что такое возможно, никто и подумать не мог, что это произойдет.
Никто — за исключением Рыцарей Слова, которые видели грядущее в ночных кошмарах и безуспешно пытались его предотвратить. Мужчины и женщины, призывавшие бороться за правое дело, верили в необходимость сохранить магию как то единственное, что удерживает существующий мир в его границах и сохраняет естественный порядок вещей.
В мире существовалаМагия, рожденная во времена, когда человечества еще не существовало, — магия, пришедшая из мира фэйри, мира старшей цивилизации. Магия, которая воодушевляла и защищала, охватывала все, что можно было увидеть или понять, и связывала все вещи в мире в единое гармоничное целое.
Магия, которую обе силы, Слово и Пустота, пытались взять под свой контроль.
Это была старая как мир борьба, которая велась всегда, задолго до рождения человечества. Сражение за главенство между силами света и тьмы, между разными оттенками добра и зла. Логан Том не претендовал на то, чтобы уловить все нюансы. Достаточно того, что он понимал разницу между желанием сохранить и намерением разрушить. Рыцари, как служители Слова, стремились удержать баланс магии в мире под контролем; демоны, как создания Пустоты, стремились нарушить его. Суть дела усваивалась просто, она легко воспринималась каждым, кто верил в существование добра и зла — а большинство людей верило. В это они верили неизменно. Во что они не хотели верить, что постоянно стремились выбросить из головы — добро и зло, существующие в мире, появились из них самих, а не из какого-то абстрактного источника. Было гораздо легче считать добро и зло принадлежностью чего-то большего, каких-то высших сил, чем того, что люди знали и видели ежедневно. Отказываясь признать, что все несчастья мира выходят из глубины их душ, они в конечном счете губили самих себя.
Рыцари и демоны прекрасно понимали природу добра и зла, они стремились либо раскрыть людям глаза — либо же сыграть на их чувствах и заблуждениях. И те и другие изначально принадлежали к человеческой расе — но своим появлением привнесли в жизнь нечто особенное. До начала конца люди даже не подозревали о их существовании. Многие и до сих пор о них не знают. Рыцари и демоны были порождением городских легенд и радикальных религий. Никто не видел их в действии, никто не мог отличить их от других людей. Никто, до тех пор, пока они сами не привлекли внимание к себе и к своим делам. До тех пор, пока баланс не был нарушен и не началось планомерное целенаправленное уничтожение человечества.
Как же тяжело им было увидеть правду, когда пришлось взглянуть ей в лицо!
Даже после того, как эпидемии унесли полмиллиарда жизней, никто не поверил. И когда воздух стал настолько загрязненным, а вода отравленной и вонючей, что непонятно было, что более опасно: дышать или пить, — никто не поверил. Люди начали хоть что-то понимать, когда были сброшены первые ядерные бомбы и в одно мгновение исчезли целые города. Они стали осознавать ужас происходящего, когда правительства многих стран расписались в своем бессилии или ушли в отставку, когда химические атаки и контратаки выкосили целые народы. Этого хватило, чтобы начать превращать то, что осталось от городов, в укрепленные компаунды, чтобы перейти в положение осажденных и пребывать в нем и поныне, через тридцать лет после описываемых событий.
Конечно, становилось все хуже. Когда запасы воды и еды истощились, выживание начало напрямую зависеть от контроля над оставшимися продовольственными и непродовольственными запасами и от обзаведения новыми. Немногие знали, как добывать продовольствие и энергию в мире, отравленном и загрязненном настолько, что даже почва могла убивать. Некоторые знали, как находить новые ресурсы, и этих людей прибирали к рукам демоны. Другие люди, не пожелавшие делиться с менее удачливыми согражданами, укрылись за стенами укрепленных поселений — и вскоре компаунды стали символами тирании и себялюбия. Люди внутри них оказались привилегированным населением, меньше страдающим от голода, жажды и болезней. Люди снаружи (а некоторые из них уже начали изменяться, поскольку их тела приспосабливались к ядам и болезням) были отнесены к категории врагов. И не последней причиной того явилось видоизменение их внешности.
Уроды — так назвали их обычные люди. Что ж, внешность этих несчастных никоим образом нельзя было назвать привлекательной. Но им удалось выжить.
Логан Том еще раз оглядел расстилавшиеся перед ним просторы Индианы, потянулся и включил зажигание. Машина негромко заурчала, оживая; он ощутил вибрацию металлической оболочки под сиденьем. Потом он мягко отпустил сцепление и выехал из-под деревьев на растрескавшееся полотно дороги, ведущей на запад.
Уроды — так назвали их обычные люди. Уличные подростки наградили их другими прозвищами — Ящерицы, Хрипуны, Пауки, Кроты. Мутанты. Мерзкие гады. Их обзывали и похуже. Отравленные радиацией и химикатами, они были монстрами нынешнего времени, изгнанными в разоренные земли за стены компаунда и брошенными на произвол судьбы.