Дети Ашшура
Шрифт:
Когда фланги ассирийцев пошли в наступление, поддерживая центральную часть войска, толпа нападавших дрогнула и остановилась. Но внезапно от нее отделилась группа человек в четыреста; прорвавшись под ливнем стрел, они бросились на правое крыло ассирийского войска, смяв его передовые ряды. Но прежде чем они успели пустить в ход копья, резервная группа тыла поспешила на помощь флангу. Атака захлебнулась, и чернокожие воины начали отступать, не выдержав мощного натиска ассирийцев.
В воздухе засверкали мечи, и Кейн увидел, как сулы падают на землю, словно колосья под серпом жнеца. Почти все тела на окровавленной земле принадлежали чернокожим
Теперь нинниты перешли в наступление, и вот уже сулы в панике помчались по равнине назад, преследуемые сплошным потоком стрел. Ассирийцы гнали их, словно стадо животных, стреляя им в спины, рубя им головы мечами, добивая раненых кинжалами. Пленных они не брали. Сулы были плохими рабами, в чем Соломон смог убедиться в самое ближайшее время.
Собравшиеся в комнате Кейна наблюдатели приникли к окнам, не в силах оторвать глаз от кровавого зрелища. Грудь Сулы вздымалась, ноздри раздулись, глаза горели лихорадочным огнем. В этой душе дикого воина клокотала неукротимая ярость, дремавшая все годы рабства и проснувшаяся теперь при звуках боевых кличей своих соплеменников.
С пронзительным криком почуявшей кровь пантеры он прыгнул на спины своих хозяев. Прежде чем кто-нибудь из них смог шевельнуть рукой, Сула выхватил из-за пояса у Шема кинжал и вонзил его по самую рукоять между лопатками Ямена. Жрец визгливо, как женщина, завопил и, обливаясь кровью, рухнул на колени, а эламиты бросились на взбунтовавшегося раба. Шем пытался схватить Сулу за руку и вырвать кинжал, но тот намертво вцепился в другого эламита. Кружа по комнате, они кололи друг друга кинжалами. И Шему никак не удавалось их остановить.
Глаза борющихся заливала кровь, на губах выступила пена, оба были уже ранены, но не разжимали своих смертельных объятий, и каждый норовил перерезать другому горло. Шем еще раз попытался схватить Сулу за руку, но бешено вертящийся окровавленный клубок с силой оттолкнул его в сторону. Потеряв равновесие, Шем рухнул на пол возле кровати Кейна.
Прежде чем он успел шевельнуться, англичанин бросился на него, как дикая кошка. Наконец-то настал момент, которого он так долго ждал! Шем отчаянно пытался вырваться, но Кейн с такой силой надавил ему коленом на грудь, что раздался омерзительный хруст ребер. Железные пальцы Кейна сомкнулись на горле бритоголового эламита; еще мгновение, и Соломон увидел безумные выпученные глаза Шема и его вывалившийся изо рта язык. Эламит обмяк и повис в руках Кейна.
Отшвырнув его, Соломон быстро выхватил ключ из-за пояса Шема и через несколько мгновений уже был свободен от цепей. С наслаждением растирая онемевшие руки, он обвел взглядом комнату. Ямен еще корчился на полу, хрипя и булькая, а Сула и другой эламит были мертвы — они так и не разжали своих смертельных объятий, буквально разорвав друг друга на куски.
Кейн быстро выбежал из комнаты. Он еще не знал, как выскользнуть из храма, который стал ему так же ненавистен, как сам ад. Соломон побежал вниз по сквозным галереям, не встретив никого на пути, — очевидно, все служители храма собрались на городских стенах, наблюдая за сражением. Но, спустившись, он столкнулся лицом к лицу с одним из стражников, который от неожиданности тупо уставился на него. Мощный удар железного кулака — и стражник рухнул на пол как подкошенный. Схватив его копье, Кейн бросился к выходу из храма. Он надеялся, что, пока на улицах никого нет, можно беспрепятственно добежать до городской стены рядом с озером и перелезть через нее.
Но когда он стремглав выбежал на улицу, несколько человек, проходивших в это время мимо храма, с криками бросились в разные стороны, напуганные странным видом человека в лохмотьях и с копьем. Не обращая на них внимания, Кейн помчался по улице в направлении озера, снова наткнувшись на людей, которые также в панике разбежались. Он свернул в боковую улицу, надеясь таким образом срезать путь, но тут услышал грозное, леденящее душу рычание.
Кейн увидел впереди себя четырех рабов, несших богато украшенные носилки, в каких обычно ездит знать. На них сидела молодая девушка в тонком платье с дорогими украшениями, что говорило о ее высоком положении в обществе. А из-за угла, рыча и облизываясь, приближалось косматое рыжее чудище. Лев, неизвестно как оказавшийся в городе!
Рабы бросили носилки и с дикими криками разбежались. Девушка тоже закричала, но ее крик оборвался. Окаменев от ужаса, она застыла на месте, словно парализованная, безумными глазами глядя на приближающегося монстра.
Пори первых звуках жуткого звериного рева Соломон Кейн испытал мстительное удовлетворение. Нинн стал так ненавистен ему, что мысль о хищнике, который бродит по городу, пожирая всех на своем пути, доставила ему несказанную радость. Но, взглянув на хрупкую фигурку девушки, он вдруг ощутил острый приступ жалости.
Будто он сам обернулся львом, Кейн прыгнул и метнул в хищника копье со всей силой, на которую только был способен. Раздался оглушительный рев, и зверь заметался, пытаясь освободиться от застрявшего в боку копья. Наконец ему это удалось, и он, истекая кровью, вновь бросился на девушку, но вонзить в нее когти и клыки не смог — лишь столкнул ее с носилок, так что она отлетела в сторону.
Обессилев, зверь рухнул на землю, а Кейн, забыв обо всем, устремился к девушке и поднял ее, убедившись, что она не ранена, а лишь страшно напугана.
Соломон помог девушке встать на ноги и вдруг заметил, что их уже окружила плотная толпа любопытных наблюдателей. Кейн рванулся к толпе, и она тотчас начала расступаться перед ним, но тут дорогу ему преградил жрец, который громко закричал, указывая на англичанина. Человек шесть солдат с копьями наперевес бросились к нему, и в его душе закипела ярость. Он был готов голыми руками прокладывать себе путь из города, он был готов даже умереть, но не раньше, чем отправит на тот свет хотя бы нескольких ненавистных ниннитов. И в этот момент Соломон услышал топот шагов, приближающихся из-за угла, а затем увидел отряд воинов, которые возвращались с битвы.
Девушка радостно вскрикнула и, бросившись им навстречу, обвила руками шею молодого офицера, шагавшего впереди отряда. Они торопливо заговорили, и, обернувшись, девушка указала рукой в сторону Соломона. Офицер отдал короткую команду, стражники отступили, а сам он, дружелюбно улыбаясь, направился к Кейну. Англичанин понял, что офицер хочет выразить ему благодарность за спасение своей сестры или невесты. Жрец злобно заверещал что-то, но офицер сказал ему несколько слов, и тот умолк. Офицер сделал Кейну знак присоединиться к ним, но, увидев, что англичанин колеблется, вытащил из ножен меч и протянул его Соломону рукояткой вперед. Это могло быть простым знаком вежливости, и, возможно, следовало отказаться, но Кейн решил не упускать свой шанс. Сжав в ладони тяжелую рукоять меча, он почувствовал себя намного увереннее.