Дети бездны

Витич Райдо

— Я люблю его, а он меня, — прошептала, с мольбой уставившись на Аделию. Рука сестры воткнула иглу, не вдев жемчужины. Девушка повернулась к Диане:

— Я не могу тебе ничем помочь. Пойми ты, Уиллис нужен мне не больше, чем я ему. Но так решили родители, а идти против воли отца — грех.

— Вот именно — ты равнодушна к Уиллу. Что тебя ждет с ним, а его с тобой? Вы чужие друг другу.

— Множество пар так и живут.

— Боже мой, Адель! Неужели тебе не хочется любить, быть любимой?! Неужели ты не понимаешь, на что обрекаешь себя в браке с нелюбимым? Ты погребаешь и его и себя. Завтра у алтаря все будет кончено для вас обоих! Вы будите связаны обетом на

всю жизнь. Вдумайся — всю жизнь, до самой смерти ты будешь жить с чужим тебе человеком, который так же равнодушен к тебе, как ты к нему. И никогда, понимаешь, никогда не узнаешь, как это любить, как это быть любимой — таять от одного взгляда на него, слушать каждый его вздох и быть счастливой только оттого, что он дышит! Ты погубишь не только себя, погубишь его и меня.

Адель погладила пальцами узор на подоле свадебного платья, хмуря брови:

— Может быть, но так решил отец. Я уже говорила тебе — разговаривай с ним.

— Он не желает меня слушать.

— Конечно, не желает. Мы помолвлены и этого хотел не только он, но и милорд Альберт.

— Он не мог быть "за". Уилл наверняка говорил с отцом и тот знает, что его сын любит меня, а не тебя. Он не может делать несчастным своего ребенка.

— Диана, порой я удивляюсь тебе, — качнула головой девушка. — Я всегда говорила — твои мечты не доведут тебя до добра.

— Ну, причем тут это?!

— Притом. Тебе нужно сходить к отцу Иову, он объяснит тебе о греховности…

— А разве разлучать влюбленных не грех?! — воскликнула Диана и, увидев как помрачнела Адель, встала перед ней на колени, сжала ее ладони в своих руках. — Сестренка, милая, я люблю Господа нашего всей душой и внимательно слушаю проповеди отца Иова, выполняю все его наставления. Я бываю у него каждый день и уже ни о чем не мечтаю… кроме одного — быть рядом с Уиллом. Милая моя, любимая, дорогая моя сестренка, неужели тебе самой хочется стать женой человека, которого я люблю, который любит меня? Возможно это грех, может быть. Но разве так же не грех вставать меж влюбленными? Разве тебе не претит брак с тем, кто уже выбрал себе жену — твою родную сестру?

— Этот грех я замолю. Я буду молиться за вас обоих.

— Адель, я прошу тебя, умоляю, откажись от брака с Бредвордом.

— Нет. Неужели ты не понимаешь, что это решено и мое, твое, как и мнение Уилла или кого бы не было, ничего не изменит? Ты все равно никогда не станешь его женой, как он не станет твоим мужем.

— Не правда.

— Правда! — руки Адель сжали ладони сестры. Она склонилась над ней, горячо зашептав. — У тебя слишком много странностей, чтобы не настораживать благочестивых людей. Я люблю тебя и всегда стояла на твоей стороне, защищая как возможно от слухов и сплетен. Я знаю, ты ни в чем не виновата. Но Дьявол так близко к тебе, что достаточно заглянуть в твои глаза, чтобы почувствовать его присутствие. Кто угодно, сколько угодно может рассказывать о твоем благочестии и добродетелях, но стоит посмотреть в твои глаза и все усилия падут прахом. И никто, никогда, тем более Бредворды, не возьмут тебя в свой дом невесткой, как бы сильно не увлекся тобой Уилл. Их можно понять. Они дорожат своим именем, положением, покоем. Им нужны наследники, а не проблемы. А ты очень большая проблема.

У Дианы не было слов опровержения. Ни раз и ни два она слышала обвинения в бесовстве и не только от сестры. Слуги и те шушукались по альковам замка, приписывая несуществующие грехи старшей дочери Артего. А всем рот не закроешь.

— За что? — только и прошептала, уткнувшись в колени сестры. Та вздохнула:

— Красота всегда

была греховна и служила сетью Дьявола.

— Разве я красива? Посмотри на себя — ты что день, что лик Мадонны. Я же бледный отсвет того света, что в тебе.

— Я бы согласилась, но… Любой мужчина, что встречается с тобой взглядом, сходит с ума. Разве я произвожу такое впечатление? Нет, Диана.

— Меня не интересуют другие мужчины.

— Но ты их очень интересуешь. Отец Иов тысячу раз прав, советуя отцу отправить тебя в монастырь.

Диана отпрянула:

— Так вот какой судьбы ты мне желаешь?

— Это твой шанс спасти свою душу и души тех, кого ловит Дьявол через тебя. Я спасу Уиллиса, но, к сожалению, не смогла и уже не смогу спасти тебя. После свадьбы я уеду в дом мужа, а значит, мы будем очень редко видеться. Мой выбор мал — спасти тебя или его. Я не преуспела в помощи тебе, но постараюсь преуспеть в помощи Уиллу. Расстояние и разлука помогут ему излечиться от прискорбной страсти.

— Ты считаешь, что он просто болен мной? Господи, ты, по сути, предаешь меня и считаешь это правильным.

— Я спасаю тебя и его.

— Ты тоже влюблена в него? — нахмурилась Диана, пристально заглядывая в глаза сестры.

— Нет. Ты прекрасно знаешь, он нравится мне не больше, чем я ему. Но такова воля наших отцов. Я послушная дочь. Раз суждено нам с Уиллом быть мужем и женой, я буду его женой и очень хорошей, как и подобает.

Аделия отвернулась от Дианы, взялась за иглу и неспешно начала нанизывать жемчуг на нитку. Сестра ее больше не интересовала. Она все ей сказала и не на раз. За те два месяца, что прошли с момента помолвки, Диана по десять раз на дань и по пять ночью, прибегала к ней с одним и тем же разговором.

Адель устала говорить об одном, втолковывать упрямице прописные истины. Та все равно ничего не слышала и не слушала — любовь ей свет застила и разум отторгла.

Порой девушке было завидно такого пыла, порой обидно до слез, что она не испытывает подобного и пожалуй никогда не испытает. Уилл был не тем, о ком она могла бы вздыхать, кого могла представить своим избранником, тем более — любимым. Ей нравились крепкие, высокие мужчины, такие как начальник стражи Руперт или лесничий Валенс. Огромные, широкоплечие, с пудовыми кулаками, они казались ей эталоном защитников. С такими нечего бояться, не то что с утонченным Уиллом. Красота же с ее точки зрения была пороком, а Уилл был красив, что опять же значительно отталкивало.

К чему мужчине быть красивым? Ему нужно быть сильным, здоровым и мужественным, остальное неважно. Красота — повод к волнениям и грехам, искушение и как следствие слабость натуры, грехи, которые могут отразиться на детях.

И конечно Адель с большим удовольствием пошла бы замуж за простолюдина Валенса или нищего дворянина Руперта, чем за знатного Бредворда. Но так распорядился Господь и ей осталось лишь принять его волю и с честью выполнить предначертанное, став верной женой. Ей ниспослали испытание, а даже за испытание нужно благодарить Всевышнего.

— Я не переживу, — тихо заметила Диана.

— Тебе не хватает смирения.

"К черту его!" — чуть не выкрикнула девушка, но вовремя спохватилась и прикусила язык. Услышь такое, Адель бы упала в обморок, а потом потащила бы сестру в исповедальню на покаяние. Отец Иов назначил бы ей одно из своих искуплений греха, хуже которых пожалуй ничего нет. В этом святой отец — мастер, куда выдумщикам менестрелям.

— Что же мне делать? — прошептала, склонив голову.

— Смирись и молись. Укрепи веру и положись на волю Господа. Чти его законы.