Дети богов
Шрифт:
– Может, у вас тут и молот Тора есть?
– Может, и есть. Трудно сказать определенно. Мы ведь еще изучаем эту тему.
– Почему-то мне кажется, что фашисты еще лет пятьдесят назад занимались чем-то подобным, и это довольно скверно закончилось.
– Ты имеешь в виду исследования общества Туле и «Аненербе»? Да, подход к древним знаниям у них был точно такой же. И к древним артефактам они относились со всей серьезностью, например к тому же копью судьбы, которым закололи Иисуса и которым обладал Гитлер. Но им мешала идеология и попытка подогнать все свои научные открытия под необходимость
Пока они шли по коридору, Джек старался внимательно разглядеть происходящее за толстыми стеклами лабораторных отсеков. Сквозь матовый синеватый отлив были видны десятки людей в белых халатах, которые сидели за экранами компьютеров, записывали что-то в толстые журналы или изучали в микроскопы с огромным увеличением. На высоких стеллажах виднелись тысячи книг в самых разных переплетах, а также огромные стеклянные рамки, в которых содержались образцы редких восточных манускриптов.
– Так это и есть ваша загадочная лаборатория «А»?
– Нет, Джек. Это часть рабочего архива библиотеки. Лаборатория «А» находится в конце этого коридора. Раз уж я обещал, то покажу ее тебе. Она здорово изменилась с тех пор, как…
Он не договорил, потому что браслет на руке Кайла завибрировал, привлекая к себе его внимание. На ходу прочитав сообщение, Пирсон нажал несколько кнопок, отправляя указания невидимому собеседнику. За это время они преодолели коридор и остановились перед очередной железной дверью с крупной надписью «А», выведенной трафаретом с голубой краской.
– Готов, Джек? – Кайл протянул магнитный пропуск к датчику, и замок покорно загудел, открывая тяжелые двери.
– Всегда, – бодро ответил детектив и решительно посмотрел вперед.
Дверь с шипением закрылась за их спинами, и они оказались внутри нового научного отсека. Однако картина, открывшаяся их взору, вовсе не была поразительной. Проходя по коридорам, Джек видел слева и справа от себя десятки закругленных широких окон, за которыми виднелись обычные учебные классы.
– Что это? – недоуменно спросил Стоун.
– Лаборатория «А». Здесь мы работаем с арсантами.
– Арсанты? Кто это?
– Если ответить кратко, то это особые люди, одаренные особыми способностями. Мы называем их «дети богов».
Они подошли к одному из окон, и Джек увидел небольшую комнату со школьными партами. Внутри находилось пять или шесть подростков в возрасте четырнадцати – шестнадцати лет. Взрослый мужчина в белом халате с лысым черепом и круглыми очками на носу что-то рассказывал ученикам, водя руками по экрану за своей спиной. Выглядел он точно так, как и должен выглядеть среднестатистический учитель самой заурядной школы.
– И почему же они являются детьми богов? – поинтересовался Джек.
– Потому что мы верим, что так оно и есть на самом деле.
В разговор резко вступила доктор Краун, которая теперь была полностью на своей территории, и в ее голосе чувствовалось неприкрытое раздражение. Джек решил, что над ним издеваются и уже заготовил едкий ответ для Евы, но в разговор вновь мягко вступил Кайл Пирсон, который не дал разгореться их конфликту.
– Я ведь уже сказал тебе, Джек, мы считаем, что люди постепенно деградируют. По нашему мнению, когда-то люди носили в себе ген богов или божий дар – называй как хочешь. Но со временем потеряли его. Арсанты – это дети, в которых этот ген еще есть.
– Почему именно дети? – Стоун не мог не отметить, что подобные мысли уже слышал сегодня от антиквара, и это лишь подтверждало, что все эти события как-то связаны между собой.
– Правильнее сказать – подростки. Арсанты вскрываются примерно в пятнадцать-шестнадцать лет, так называемый переходный возраст. А вот годам к тридцати эти способности уже ослабевают – мы думаем, что это одна из искусственных блокировок, установленных богами в нашем мозгу. Этакий предохранитель-выключатель. Мы полагаем, что такая одаренность была у Леонардо да Винчи, Ньютона, Лейбница, Ломоносова, Теслы, Чингисхана и даже у Александра Македонского. Все известные арсанты к тридцати годам уже достигали своего пика – изобретали что-то великое в физике, математике, писали свои лучшие картины или произведения и т. д. Это не значит, что после сорока они уже ничего не могут – очень даже могут, но это скорее некий пост-эффект, основанный на более ранних изобретениях или ранее наработанном навыке. По большому счету, деградацию общества, о которой я говорил ранее, останавливало лишь появление этих людей. Скачки в развитии наций, называемые этногенезом, есть не что иное, как проявление арсантов.
– Так что? Все эти дети – гении и вундеркинды?
– Нет, Джек, это не гении, а именно арсанты.
Детектив подошел к стеклу ближе и задумчиво произнес:
– Я не очень-то понимаю, что означает это слово.
– В переводе с латыни «арсанты» – это «люди, обладающие знаниями».
– Ну, гении, вроде, тоже ими обладают. Разве нет?
– Почти. Здесь очень тонкая грань. Дело в том, что гениальность или, выражаясь точнее, мыслительная одаренность, – это лишь одна из требуемых нам черт. Настоящие боги были не только умны, но также физически развиты, они обладали знаниями и технологиями. Иными словами, они были совершенны сразу во многих аспектах. Все арсанты – гении, но не каждый гений – это арсант.
– Вы хотите сказать, что способность писать математические формулы не обязательна для арсанта, подойдут и хорошие физические данные?
– Это близко к истине, Джек. Физическое совершенство – это одна из неотъемлемых характеристик истинного арсанта. При этом таланты могут быть самыми разными, и у нас есть довольно большой перечень тех черт, которые мы ищем в людях по всему миру и собираем их здесь.
– Вы меня, конечно, простите за такое сравнение, но если мне не изменяет память, нацисты тоже отбирали людей по цвету волос и форме черепа. Искали истинных арийцев и…
Джек прервал свою фразу и буквально прильнул к толстому стеклу, уперевшись лбом в холодный материал. Только сейчас он заметил проводки, прикрепленные к шапочке мальчика, который сидел ближе всего к смотровому иллюминатору. Они опутывали всю его голову, словно спрут, и внезапно к горлу Джека подступил неприятный комок. Внутри него, словно вспышка, родилось какое-то смутное воспоминание, которое он никак не мог ухватить, но от него веяло чем-то неприятным, черным и почему-то холодным.
Кайл улыбнулся, загадочно глядя на Джека: