Дети Брагги

Воронова Арина

Улыбнувшись, Карри отвязала свое странное копье от седла, сдернула кожаный чехол, и копье, качнувшись, горизонтально легло в ее раскрытую ладонь как раз тем местом, где дерево уходило в металл.

— Топор бородатый, — подмигнув Бранру, ответил в тон форингу Грим.

— Не вижу, какой в нем толк.

Карри взяла Гутхорма за руку, потом, оттянув рукав своей рубахи, приложила руку к руке форинга.

— Какой из меня боец?

— Ну так, без схватки не могу сказать, конунг, — в некотором замешательстве протянул Гутхорм. — Но задатки по стати видно.

— Пусть даже задатки, пусть даже выучка. Скажи, смогу я выстоять против такого, как ты, хольда? Верно, не смогу. Взгляни на наши руки.

Твоя —

в два раза толще моей. Ты выше меня, много шире в плечах, вся стать иная. Но ты из тех, кому больше подходит тяжелый полуторный меч, более того, твое оружие — секира. Так что если мне придется биться с хольдом, подобным тебе… — Под неожиданной улыбкой Карри Гутхорм Домар даже покраснел. — А поверь мне, такое не раз случалось… Мне же нужно как-то сравнять шансы. С этим, как видишь. — Карри начала медленно поворачивать свое странное оружие. Я могу уколоть. Могу нанести рубящий удар. Могу нанести и обратный рубящий, не разворачивая оружия. А могу и изменить захват и ударить тупым концом. Могу блокировать удар с любой стороны. Могу использовать обе руки. Мне не нужен щит. И что самое важное — удар этим даже от моей руки равен по силе твоему или, скажем, Грима, а такой пережить способны немногие.

— Но руки-то у тебя открыты, — нашел слабое место Бранр. Карри вернулась к коню и, достав из сумы еще два металлических предмета, протянула их посланцу скальдов.

Это были рукавицы, какие носят от мороза зимой, только эти вместо меховых были кожаными. От кисти тянулись длинные металлические полосы, укрепленные на широком кожаном раструбе, закрывавшем руку почти что до середины локтя.

— То-то радости будет Гранмару, если позволишь ему с ними повозиться, задумчиво проговорил Бранр, вертя в руках рукавицы.

— Кто это?

— Наш кузнец.

— Так ведь и эти рукавицы работы вашего человека. Одного из детей Брагги.

— А у тебя они откуда? — Голос Бранра неожиданно посуровел.

— Они сделаны отцом моего фелага, кровного брата.

— Как его имя? — все так же сурово спросил Бранр.

— Мастера? Глендалин, но он мертв… Говорят, его захватили в плен люди сына Сигурта Змей в Глазу. — Оба скальда, а за ними и Гутхорм кивнули, вспомнив прославившихся жестокостью потомков Рагнара Логброка. — А потом он умер

— Умер?

— Убит.

Карри явно не хотелось рассказывать эту горькую историю, и, уважая ее горе, Бранр принялся рассматривать подвижные пластины на рукавицах.

Первых ратников Фюрката Скагги увидел за четверть часа до того, как они подъехали к самому лагерю. По два-три человека воины, весело переговариваясь, шли через лес, очевидно, возвращаясь из соседних усадеб или от протекавшей неподалеку небольшой речки Тистр, притока Вистинги. Однажды им встретились дюжины две конников, судя по всему, отправлявшихся в дозор. К тому времени, когда они выехали из леса, Скагги насчитал уже до сотни человек. В каждом селении Гаутланда, даже в самом Рьявенкрике Скагги случалось видеть мужчин немощных и увечных, людей, непригодных стоять в боевом строю: у одного была сломана нога, и кости так и не срослись, как положено; у другого сказывалась на походке давняя рана в голову, у третьего глаз побелел от болотной лихорадки. К удивлению Скагги, не все здесь были ростом с Бьерна или Грима, но все воины Фюрката выглядели закаленными и умелыми бойцами. Он заметил возле вала несколько подростков, годами чуть старше его, которые бросали копья в мишень, видел, как седоусый, голый по пояс воин учит работать мечом еще двух юнцов, но среди них не было ни одного, моложе шестнадцати лет. Были среди воинов и седые, и совсем лысые, но никаких немощных стариков.

Сам лагерь был окружен земляным валом в два человеческих роста высотой, по гребню которого шел частокол из плотно пригнанных

заостренных бревен. На все стороны света глядели деревянные же двухъярусные сторожевые башни. Ворот у земляного вала не было, что само по себе произвело на Скагги немалое впечатление. Дорога упиралась в ничем, казалось бы, незащищенный проход шириной в два на десять локтей. Дружина Фюрката говорила: «Стены — здесь для защиты наших богов; стены здесь — ограда хольдгарда, стены здесь — чтобы не дать разбежаться трэлам-рабам. Кто хочет сражаться, тому путь открыт. Посмотрим, удастся ли вам пройти мимо стражи. Нас защищают не валы, не частоколы из бревен, а топоры, что те бревна валили».

Вокруг прохода разместились пять, а может быть, и все шесть дюжин ратников, и что-то в их ленивой уверенности, в неспешности и собранности движений сказало Скагги, что это стража. В отличие от всех, кого они встречали до сих пор, эти все были в кольчугах или кожаных доспехах. У стены вала стояли составленные шатром и подпиравшие друг друга копья, и щиты тоже лежали под рукой. Эти люди будут готовы к бою в течение нескольких секунд — откуда бы ни появился враг. Бранра и его спутников они могли преспокойно рассматривать вот уже добрые четверть часа, с тех самых пор, как их небольшой отряд выехал на опушку леса.

В самих воротах двухметрового роста грам в кольчуге сделал несколько шагов вперед и задумчиво уставился на них, давая понять, что задумчивость его относится к трем чужакам. Бранра он, похоже, узнал с первого взгляда и даже приветствовал его чуть заметной улыбкой, а услышав, что спутники его позваны Кругом Скальдов и являются, таким образом, гостями детей Брагги, кивнул. Несколько минут спустя, очевидно, удовлетворившись результатом осмотра, он снова кивнул и ткнул большим пальцем себе за спину, предлагая проходить. Когда Грим последним из четверых въехал в город-лагерь, грам выкрикнул им вслед несколько непонятных слов. Скагги показалось, что хоть грам и обратился к ним на общем на севере датском языке, но как человек, родившийся в Стране Свеев.

— Что он сказал? — поинтересовался он вполголоса у Бранра.

— Что эту бабу вы сюда привезли на свой страх и риск, — ответила за него Карри.

Внутри военный лагерь конунга делили на четыре равные части две пересекающиеся в его центре дороги, одна из которых шла с севера на юг, другая — с востока на запад. В центре крепости раскинулась квадратная площадь с трехъярусной сторожевой башней в середине, стороны этой площади замыкали длинные дома дружинных братств, обращенные окнами соответственно на юго- и северо-восток и на юго- и северо-запад с одной стороны и на площадь — с другой.

Дорогой Бранр объяснял Карри и Скагги, что владения дружин, подчинявшихся лично конунгу Вестмунду и никому другому, не имевших даже собственных херсиров или иных вожаков, а знавшие лишь одного предводителя, простираются вдоль всего вала, занимая северо-западную и северо-восточную четверти круга. На востоке их территория упирается в гавань и заставы вдоль берега залива. В сердце этого лагеря в лагере — палата совета конунга, в которой хватило бы места поставить столы для не одной сотни мужей. Вокруг палаты совета — богато украшенные дома и палаты самого Вестмунда и его херсиров. Вокруг каждого из домов расположились правильными четырехугольниками женские дома, шатры приближенных и челяди, равно как и доверенной личной стражи. Дальше расходились длинные дома ратников, обычно в каждом доме жила та или иная дружина или гребцы с одного из кораблей. В центре четырехугольной площади, образованной каждыми четырьмя длинными домами, помещались палаты кормчих или отдельных хольдов. Близкие к конунгу люди стремились ставить свои палаты, а если не имели на то места или достатка, то шатры, как можно ближе к палатам конунга.