Дети Ченковой
Шрифт:
— И грязнули. От земли не видать, нос сопливый, а сам стянуть что-нибудь так и норовит.
— А у меня какой нос?
Мишко поглядел на меня.
— У тебя нос чистый, — сказал он. — В школе у вас за носами-то следят?
— Ага.
— А кто?
— Учительница наша.
— Она вас и учит?
— Она.
— А чему же она вас учит?
— Да всему.
— Всему-то все равно не научит. Глупый все равно ничему не научится.
— Но учиться-то надо всякому.
— Надо. К
— Почему?
— А не так это разве?
— Так.
— У тебя какие отметки? Получаешь единицы?
— Нам еще табеля не выдавали.
— Но в прошлом-то году у тебя колов не было?
— Двойки были.
— Гуськи? А будь у тебя пятерки да четверки, ты мог бы уже велосипед получить.
— Кто вам сказал?
— Я уж знаю.
— А у меня дома геликон есть, — похвалился я.
— Врешь!
— Нет, не вру. Правда был…
— А сейчас?
— Сейчас нет, но мне его опять отдадут.
— Не будешь учиться, не отдадут.
— Дадут.
— Нет, не дадут… Если хочешь, съешь эту лапшу.
Мишко придвинул мне блюдо.
— Да нет, не хочется что-то.
— Ты что, обиделся?
— С чего это я обижаться стану. Когда Рудо Кемёнеш вернется в Остраву, геликон мне опять дадут.
— А если Рудо не вернется?
— И все равно мне дадут.
— Учился бы ты получше, никто бы и не взял его.
— Но ведь я учился.
— На геликоне играть?
— И на геликоне.
— И в школе учиться надо.
— Я и учусь.
— Как же ты учился, если у тебя двойки были? Эх, дружок! Если хочешь геликон или велосипед получить, хоть тресни, а в школе учись.
Я УШЕЛ В ДЕРЕВНЮ
Я медленно брел по деревне, стараясь всех обходить. Что, если меня за шиворот схватят и отведут к нашим? Я шагал вдоль ручья и все время оглядывался. Сегодня пасмурно, снова, пожалуй, снег пойдет.
И вдруг из-за школьной ограды выскочила прямо мне навстречу гурьба мальчишек. Я бежать. Сперва через ручей, а там по другой стороне улицы. Карол Белуш бежал уже за мной по пятам. За ним — Юро Ванда.
— Сто-ой!
Бегу дальше. Вдруг Карол Белуш хвать меня за куртку!
— Чего вам от меня надо?
А меня уже со всех сторон дергают.
— Пустите меня, не то кусаться стану.
— Пошли с ним в школу! — предлагает Виктор Ременар.
— Не пойду я в школу!
— Не пойдешь? Так мы тебя отнесем!
— Я учительницу позову, — предлагает Милан Футко и тут же с глаз исчез.
Остальные ребята волокут меня к школе.
— Его запрут в классе после уроков, — говорят они друг другу.
— Не запрут.
— Вот увидите, запрут.
— Я на вас пожалуюсь, — пытаюсь я пригрозить.
— Пожалуешься?
Анча Фиалова и Марьена Рачкова бегут нам навстречу, и уже издали слышен их смех.
— Чему вы смеетесь?
— Ай-ай! Опять тебе влетит!
— Ничего мне не будет.
— А кто из дому сбежал?
— Сами вы сбежали! Я у врача был.
— У врача? Вот врет-то! «У врача»!
— Куда вы его тащите? — спрашивает тетка Грзнариха, останавливаясь на дороге.
— В школу.
— Отпустите, пусть сам идет!
— Он еще убежит!
— Убежит?
— Он по сторожкам прятался!
— Ночевал у Мишко Штефанца.
— Гру-гру! Гу-гу!
— Кто это вам наврал?
— Гру-гру, гру-у-у-у…
Вдруг, откуда ни возьмись, — мой отец.
— Куда вы его тащите? — окликает он мальчишек.
Я пытаюсь вырваться, но они крепко меня держат.
Отец подскакивает к нам. Подзатыльники так и сыплются во все стороны: один, другой, третий…
— Кто вам позволил его тащить?
Мальчишки разбегаются. Отец ведет меня за рукав домой.
— Та-ак… Значит, прогульщиком стал?
Я молчу.
— Почему ты в школу не пошел?
Я молчу, словно воды в рот набрал.
— Ты что, понимать разучился? Почему в школу не пошел?
— У меня с собой учебников не было.
— Не было? А почему за ними домой не зашел?
— Проспал.
— Ладно. Дома разберемся.
Еще несколько шагов — и мы у калитки. Я замираю. Теперь начнется. Отец открывает калитку. Мама стоит на дворе, в руках у нее овощи.
— Та-ак!.. Нашелся наконец! Погоди-погоди, я сейчас тебе покажу!
Мама высвободила одну руку и потянулась к моим волосам — за вихор, видно, хотела дернуть, но отец втащил меня в кухню.
— Садись! — сказал он.
Я сел за стол.
— Есть хочешь? — спросил отец.
— Нет.
Мама хотела войти, но отец жестом показал ей, чтобы она осталась за дверью.
— Почему ты убежал? — спросил отец.
— Я боялся.
— Кого ты боялся? Меня?
— Я мамы боялся.
— А меня, значит, не боялся?
— И вас тоже.
— А сейчас не боишься?
Я гляжу в пол и молчу.
— Смотри! — сказал отец. — Я исхлестать тебя мог бы. И шапкой и ремнем. Захотел бы, так и два часа хлестал бы. Ты думаешь, что я на то и существую, чтобы бить тебя почти каждый день? Я из тебя человека сделать хочу, а ты — неблагодарный мальчишка! Мама говорит, что тебя надо отдать в исправительный дом. Как еще с таким сорванцом поступить? Для таких, как ты, лентяев исправительный дом как раз и создан! Я тебе велосипед обещал, а ты не слушаешься. Рассердил маму, учительницу, меня. Разве ты заслуживаешь велосипед?