Дети гламура
Шрифт:
— Я не называю картин, ты же знаешь, — пожал плечами Кирилл.
— Да брось ты! Я же был на выставке, видел…
— Это устроители постарались, — пояснил Кирилл.
— Феерично, Малевич, я в восторге!
Кирилл недоверчиво покосился на приятеля — в принципе это заявление могло быть и просто иронией. Но Андрей был серьезен.
Собственно говоря, Кириллу и самому нравилась эта вещь. Только из странной скромности он не повесил свой шедевр на стену, а поставил в уголке и к тому же еще завалил старыми полотнами. Но, оставаясь в одиночестве, частенько доставал небольшую
— Знаешь, — продолжал Андрей. — Ты вот хорошо рисуешь, или пишешь, как там у вас, художников, говорят. По мне ты — прямо Сальвадор Дали. Только все у тебя как-то слишком тщательно, слишком выписано, словно ты хвастаешься тем, что так хорошо рисовать умеешь. А это…
Кирилл помотал головой, давая понять, что ему ясна речь Андрея. Суждение беспристрастного ценителя в лице друга так совпадало с его собственным, авторским мнением, что он ощутил благодарность и даже какую-то приятную щекотку в уголках глаз.
— А вот ты сам мне что-то не очень нравишься, — резко сменил тему Андрей.
— Да? Странно. А я себя, кстати, великолепно чувствую…
— Это обман чувств, — заявила Ольга, внезапно появляясь на пороге.
— О! Лелишна! — обрадовался Андрей. — Иди сюда, моя радость, я тебя поцелую! Влеплю, так сказать, безешку в твою сахарную щеку!
— Уйди, Малыш, — отмахнулась Ольга от знатока Гоголя. — Заведи себе свою девушку и целуйся с ней.
— Не водятся они у меня, — виновато развел руками Андрей. — Не задерживаются как-то. Так что ты сделала с нашим Малевичем? Он истомлен постоянными сексуальными нагрузками?
— Фу, Андрюша, эти твои казарменные шуточки, — утомленно пробормотал Кирилл. — Работаю много, да еще бессонница у меня.
— Это все от недостатка свежего воздуха и движения! — радостно заявил Андрей. — Вот что, ребята, а не махнуть ли нам на пикник? Погода чудная! А вы сидите здесь, в замкнутом помещении, и бледнеете с каждым часом!
— Малыш, ты гений! Не уверена, захочет ли этот персональный пенсионер, жертва холста и палитры, выйти на улицу, но если ты его все же вытащишь — я тебя поцелую! Потом, если захочешь. Я пошла одеваться, а ты уламывай.
Ольга убежала, а Кирилл, смущенно покосившись на гостя, сообщил:
— Вообще-то я хотел сегодня поработать…
— Намек понял! — замахал руками Андрюша. — Мы погуляем недолго! У тебя останется целый вечер для работы!
— Так ведь солнце уйдет, — продолжал вяло сопротивляться Кирилл.
— Да? А это важно? — осведомился Андрей. — Ну, теперь ничего не поделаешь. Лелька уже ушла одеваться. Представь себе, сколько будет крику, если она вернется вся такая расфуфыренная, с бутербродами в ма-аленькой корзиночке, а ты заявишь, что никуда не идешь? Кроме того, ради твоих капризов мне не резон лишаться обещанного поцелуя…
Кирилл вдруг расхохотался.
— Ты чего это? — настороженно спросил Андрей. — Скажи, вместе посмеемся.
— Просто я раскусил вашу аферу. Ты ведь, перед тем как ко мне подняться, к Ольге зашел, верно? И она тебя попросила вытащить меня на прогулку, так? А про картину ты трепался только для того, чтобы подмаслить меня и привести в благостное настроение. Так или не так, признавайся!
— Отчасти, — виновато хмыкнул Андрей. — Я действительно зашел к Ольге. Но я же не виноват, что она живет на этаж ниже, чем ты! И она действительно просила меня на тебя повлиять. Заявила, что ты себя совершенно заморишь своим общественно полезным трудом. А насчет картины — параноидальный бред! Она мне действительно понравилась.
— Ладно, дипломат, — вздохнул Кирилл. — Вот я слышу, как по ступенькам стучат легкие каблучки моей возлюбленной. Идем, договорились!
На улицу высыпали шумной оравой.
— Требую обещанный поцелуй! — бушевал Андрюша в машине. — Иначе схвачу Малевича и отнесу его обратно в мастерскую, к его вонючим палитрам и печальным девушкам!
— К каким еще печальным девушкам? — навострила уши Ольга.
— Да есть тут одна, — продолжал валять дурака Андрей. — А ты с ней незнакома? Ну, еще бы! Малевич ее от гостей за холстами прячет, только я нашел! Вся в пыли была, бедняжка, но все равно очаровательна!
— Кирилл, о чем он говорит? — с угрозой в голосе вопросила Ольга.
— Не обращай внимания, — вздохнул несчастный, затурканный художник. — Малыш говорит о моей картине.
— Малевич, вели ей меня поцеловать! — заныл Андрюша. — Объясни ей, что нехорошо обманывать бедного доверчивого ребенка!
— Тихо, — одернула его Ольга. — Смотрите туда. Да осторожно, идиоты, не вертите головой. Вон там, возле ворот…
Кирилл с Андреем одинаково вытянули шею.
У дверей аптеки стояли Лавров и его молодая жена.
— О, какая встреча! — вскрикнул Андрей, но Оля схватила его за руку.
— Помолчи! — прошипела она.
Между Юлей и Димой явно что-то было неладно. Он что-то объяснял ей, лихорадочно жестикулируя, а она холодно отвернулась в сторону и, казалось, больше всего хотела избавиться от своего темпераментного собеседника.
— Мне кажется или они ругаются? — поинтересовался Кирилл.
— Ты удивительно проницателен, — ехидно заметила Ольга. — Милые бранятся, только тешатся.
— Ты полагаешь, нам не стоит к ним подходить? — поинтересовался Андрей. — Может, мы наоборот… Как это сказать… Разрядили бы атмосферу?
— Вряд ли, — хмыкнула Ольга. — Пусть разбираются сами. Ибо, как гласит очередная русская мудрость, двое дерутся — третий не мешай! Пошли в другую сторону. А за то, что я указала вам на эту жанровую сценку, ты, Кирилл, должен купить мне самый большой пакет ананасового соку, а ты, Андрюша, простить неосторожно обещанный поцелуй.
— Тирания! Хунта! — вздохнул Кирилл.
ГЛАВА 17
Нельзя сказать, чтобы наши молодожены действительно ссорились. В каждой семье бывает, ничего страшного.