Дети гранитных улиц
Шрифт:
Но если и существует воспетый пушкинскими лицеистами «гений места», то видимо, «правобережный Локи» без энтузиазма принял дар городских властей, взрастивших на его бывших пустырях для кулачных боев такое количество бойцов!
Происки ли хитрого Локи, придумавшего детям первого послевоенного поколения новую войну, или естественный ход вещей, но сплочённое уличное братство Весёлого поселка стало быстро и неотвратимо таять. Отказывалась с этим мириться только Кирка!
Её ровесницы давно оттачивали коготки, осваивая в спаррингах приемы чувственности для серьёзной конкурентной борьбы, пока она с мальчишками носилась по чердакам и подвалам.
Еще в раннем детстве, штурмуя горы строительного мусора с полусотней таких же малолетних оборванцев, маленькая Кирка поняла, что никогда не добьется достойного места в человеческой стае, если будет тягаться с мальчишками. Что для этого есть другие, более эффективные средства.
Как любой ребёнок пытается манипулировать родителями, так она училась манипулировать сверстниками в поиске своего места под обоими этими солнцами.
Дети во дворе часто затевают различные игры, мальчишки одни, девчонки другие, Кирка была из тех, кто предпочитал мужскую компанию.
Но свою роль в ней как девочки, или «своего парня» выбирала осознанно.
Ей вообще до определённого времени как-то удавалось совмещать несовместимое: нежную привязанность к матери, отцу и дружбу со всеми гопниками округи, хорошее поведение, успеваемость в школе и участие чуть ли не во всех погромах и драках района!
Ни мамины друзья, ни школьные учителя никогда не поверили бы, что этой миловидной, воспитанной, интеллигентной девочке «из полной семьи» сразу после школы нужно отнести два литра спирта в подвал на Дыбенко, чтобы местные поддержали «её мальчишек» в разборке на Овсеенко.
Кирку вполне устраивало, что не только учителя в школе, даже мальчишки во дворе не догадывались, кто здесь главный!
Но детство, как всё хорошее, когда-то заканчивается.
Для Кирки его завершение началось трагично, с болезни и смерти отца.
Невозможно описать, каким это стало для неё потрясением! Что происходило в её симпатичной головке! Обида на жутко несправедливый мир, на мать, которая наверняка могла бы сделать для отца больше, неготовность смириться с утратой такой необходимой ей связи, Бог знает, что руководило Киркой, когда она стояла перед зеркалом, задумывая свой план.
Как любая ленинградская девочка из приличной семьи, Кирка обязана была что-то посещать, для неё это были бальные танцы. Ей нравились танцы, учителя отмечали хорошие физические данные, природную грацию, пластику. А что еще «слабому полу» может послужить столь верной опорой в жизни? Так, когда ночной рейсовый автобус на Народной остановила распоясавшаяся банда пьяных гопников, опешившим пассажирам показалось, что девушка с чехлом от бального платья, на первом сиденье просто встретила старых знакомых! Пообщавшись минут пять, она убедила их покинуть автобус, они расцеловались и обменялись телефонами. Затем побледневшая девушка встала, подошла к распахнутой двери, онемевшими пальцами порвала всученные ей листки, яростно их швырнув, и плюнула в лицо ночному гор од у.
Кто в её годы не осознает, каким даром вознаградила их природа? И сколь разрушительным оружием он может быть, в первую очередь для неё самой. Но кто не мечтает испытать его в полной мере?
Бог знает, о чем думала Кирка, когда перед зеркалом решилась на свою «первую пробу клинка»! Но у неё и в мыслях не было обнажать его во дворе, среди сверстников!
Подходящей жертвой она выбрала друга семьи, дядю Валеру.
Он много участия принимал в последние месяцы жизни отца, когда его уже выписали из больницы, помогал с похоронами, и после оставался наиболее доступным Киркиным планам. Она придумывала их как многоходовую детскую игру, с многовариантными задачами, рассчитанными на неопределённый срок.
В знакомство с неведомой взрослой жизнью Кирка вползала как кошка, никогда не видевшая улицы, – осторожно, крадучись, прижав уши.
Она и предположить не могла, что на то, чтобы уложить дядю Валеру в свою постель, ей понадобиться всего-то четыре дня! Даже огорчало, что он оказался такой легкой добычей! Но того ли она добивалась? И вообще, что ей было нужно? Кирка и сама не знала.
С недоумением слушая его сбивчивые «мольбы о прощении», «внезапном помутнении», раскаянии, невозможности и недопустимости всего произошедшего, Кирка думала о том, что подобное «помутнение» могла бы устроить ему когда угодно, удивляясь, насколько природа посмеялась над «сильным полом», начисто лишив его сообразительности!
В качестве «моральной компенсации» Кирка получила от дяди Валеры довольно увесистый золотой браслет.
Но была ещё и мать, которая, заподозрив неладное в поведении дочери, отыскала браслет, от которого Кирка не успела вовремя избавиться!
Той и признаваться ни в чём не пришлось, мать всё додумала за неё, подняв жуткий скандал! Первое исследование «взрослой жизни» для Кирки обернулось ролью жертвы, пришлось, как нашкодившему котёнку, вновь, поджав уши, забиться в угол. Что оставалось? Ведь она была всего лишь маленькой девочкой.
Однако наступившая осень, низким, тяжелым питерским небом отражаясь в маминых глазах, говорила, что детство кончилось.
Куда больше матери Кирка боялась улицы!
Как воспримут разгоревшийся скандал сверстники?! Как он отразится на её жизни?!
К счастью для Кирки, улица всё воспринимала правильно.
Здесь царило чёткое разделение – есть мир взрослых со своими законами и правилами, и есть их мир с другими законами и правилами, и оба этих мира никак друг с другом не пересекаются. Для мальчишек произошедшее с Киркой было событием из другого, непонятного мира взрослых, а значит к ним никакого отношения не имеющее. Для девочек служило дополнительным подтверждением одного из тех же непреложных правил улицы, которые каждая знала назубок с четвертого класса – не живи где живёшь!
Для наученной горьким опытом Кирки это обрело особый смысл.
Улица, скреплённая детским братством, была для неё семьёй, тем более значимой, чем дальше они отдалялись с матерью. Всеми силами Кирка старалась хранить это братство, и уж конечно, здесь ей было не до чувственных экспериментов!
Но исполняя роль главной львицы своего прайда, она оставалась девушкой.
Ей необходимо было влюбляться и быть любимой, необходимы были эмоции приключения, переживания, необходимо нравиться и чувствовать это.