Дети Хаоса
Шрифт:
— Нет! — Преднамеренное убийство куда хуже, чем случайное нападение банды пьяных горожан. — Зачем она это сделала?
— Могу только догадываться. Она, вне всякого сомнения, подозревала, что твоя приемная мать стала причиной смерти ее брата, Карвака. Возможно, она боялась, как бы Паола не ввела тебя в ряды Избранных. Салтайя не сомневалась, что Паола — хтонианка.
Они уже почти дошли до самого верха, но все, что находилось впереди, пряталось за оградой; дорожка шла через ворота и резко сворачивала направо. Из ворот вылетела орава мальчишек, которые с криками помчались вниз по лестнице подобно живой лавине. Двор остался далеко внизу, и колесницы казались крошечными, точно детские игрушки.
Задрожав, несмотря на жару, Френа задала очевидный вопрос:
— А она была хтонианкой?
Прорицательница очень осторожно взвешивала слова.
— Фабия, наша богиня не позволяет нам заглядывать в таинства других богов. Сатрап Эйд — совершенно точно верист, потому что носит ошейник, и у него на голове видны зачатки рогов. Но Веру имеет и другие культы, о которых ты никогда не слышала. Если женщина носит огненную гадюку вместо ожерелья, значит, она настрианка. Ты знала, что Укр, бог твоего отца, также поддерживает культ воров?
— Нет! Правда?
— Избранных определить невозможно, что бы ни говорили охотники за ведьмами.
— Мама никогда не ходила в Пантеон, — сказала Френа.
— Причина могла быть в том, что Апицелла ненавидела ханжество. И все же иногда она тут бывала. Боги ревностно относятся к тем, кто им поклоняется, но, если бы Темная не позволяла своим Избранным посещать другие храмы, их имена сразу стали бы известны, а их самих бы уничтожили. Идеального испытания, которое помогает выявить Темных, не существует!
Свидетельница обернулась, словно посмотрела на что-то, хотя тяжелая ткань, закрывавшая ее голову и лицо, наверняка была непроницаемой, поскольку черты ее лица Френа разглядеть не могла. Видны были только пятна пота.
— Мама не была злой!
— А я и не говорила, что она злая. Я вообще не знаю сколько-нибудь полного и бесспорного определения зла. Древнейшую очень боятся, называя хранительницей мертвых, но мы все в конце концов отправляемся к Ней. Я не отрицаю, что некоторые из ее слуг могут нести зло; вполне разумно предположить, что другие злом не наделены. У Салтайи были факты: необычные обстоятельства смерти ее брата, удачное бегство Паолы и то, что она на протяжении многих лет жила так, что о ней никто не знал. И потом, ей повезло выйти замуж за богатого человека, который мог ее защитить. Да еще прикончить двух веристов, напавших на нее в темном переулке. Умирала она очень долго. Немолодая безоружная женщина стала жертвой нападения крепких воинов и убила двоих? Разве такое возможно?
— Вы снова манипулируете правдой! — Хотя Френе отчаянно хотелось закричать, из нее вышел лишь сдавленный хрип. — Вы говорите, будто Избранные не несут в себе зла, но зато могут победить веристов? Вы предлагаете мне принести клятву Матери Лжи, а не Светлым?
Настоящий, серьезный вопрос.
— Я ничего такого не предлагаю. Решение принимать тебе. Я вижу, что ты испытываешь сильные физические страдания, вероятно, у тебя болит голова. Причиной может быть несвежее мясо, однако я подозреваю иное. Конечно, существуют и другие объяснения, о которых я не подумала, но на мой взгляд ты уже обещана определенному богу или богине; это противоречит цели твоего визита в дом Двенадцати, и данное противоречие вызывает боль. Посвящение есть форма выбора.
— Вы намекаете на то, что я принадлежу Темной? — прошептала Френа, представив себе вырытые в земле могилы.
— Вероятнее всего.
— Но я никогда не давала Ей клятву верности! — Френа смахнула пот, заливавший ей глаза.
— Младенцев могут посвятить богу родители или приемная мать. — Слова прорицательницы прозвучали так, словно она пыталась что-то у нее выведать. Френа решила, что ее ждет разочарование. — Когда ребенок становится взрослым, посвящение необходимо подтвердить. Вот почему ритуал требует, чтобы ты отказалась от всех остальных богов и от Древнейшей в отдельности.
— И тогда я буду от Нее свободна?
— Так заверяют священники. Если ты хочешь попытаться сделать это здесь и сейчас, боль в определенной степени отступит. С другой стороны, если ты пожелаешь принести клятву верности Ей, твое физическое состояние тоже улучшится. Я подозреваю, что причина твоих страданий именно в этой неясности. Я уже говорила: Избранную определить невозможно — она произнесет слова отречения, не моргнув глазом. — Прорицательница отвернулась, словно услышала нечто, недоступное Френе. — Мы слишком долго беседуем. Двенадцать раз по двенадцать благословений тебе…
— Подождите! Предположим, я решу… обдумать другую возможность. Что нужно делать?
Прорицательница долго молчала, стоя в облаке белых одежд.
— Советую тебе поговорить со служащим твоего приемного отца, мастером Пакаром. Судя по его привычкам, если он и не хтонианин, то должен знать тех, кто ими является. Но будь предельно осторожна!
— Подождите! — Френа схватила прорицательницу за край плаща. — Вы готовы помочь Избранной?
Свидетельница высвободилась и ответила:
— Я же говорила, мне неизвестно определение зла, Фабия Селебр, но «дети Храга» очень близко к нему подошли. Я готова помогать любому, кто выступит против них, любому! И я не одна. Однако будь осторожна! В Скьяре сейчас девять Свидетельниц, но не все они со мной согласны. Не верь никому, кто не назовет тебе имя Вуаль.
— Вуаль?
— Она ведет нас за собой. Двенадцать благословений, Фабия Селебр.
С этими словами она ловко взлетела по оставшимся ступеням и исчезла за воротами в вихре белых одежд.
Высшая Жрица Бхария была в зрелом возрасте, обладала величественной фигурой, зычным голосом, и зануды пуще нее в Додеке не знали. Она могла на протяжении всего банкета не переводить дыхание и не закрывать рта, умудряясь съесть больше остальных, одновременно рассуждая на темы, которые ее в данный момент занимали. Френа старалась никогда не приглашать ее на приемы, если только не присутствовала Салтайя — та единственная осмеливалась ее прерывать.
С другой стороны, она была глупа, но зато добродушна. Она приняла Френу в большой, заполненной людьми гардеробной — сумрачной, душной, пахнущей гнилью — и заключила в могучие потные объятия, обдав запахом божественного дерева. Когда они обменялись любезностями, Жрица отодвинула свою гостью на расстояние вытянутой руки и принялась разглядывать из-под нависших век.
— Ты хорошо себя чувствуешь, дитя? Выглядишь ужасно. Нервы, полагаю; это совершенно естественно для девушки перед…
— Голова болит… погода…