Дети Ирия. Ладомира
Шрифт:
Глава 5
Роде Всевышний, ты, что соединяешь корень и крону, Ведешь нас Явой по стезе Прави, воодушевляешь мудростью прадедов наших, что сияют звездами в Ирие. Приди и будь с нами, Святым Духом Света Твоего, явись как Отец Сварог и Лада Матушка, прийди в Ликах Богов Родных, потому что мы слышим в себе призыв Предков Светлых и собрались здесь во имя Твое. Слава Роду!
Роде Всевышний, ты держишь в себе все сущее и несущее, все видимое и невидимое, ты Правда и Добро,
Тем временем, в священным городе Радогоше, в родовом чертоге Триглава, ирийцы снова собрали совет. Распространение культа Логоса на западе по-прежнему беспокоило их, но сейчас они все собрались в зале по другой причине. Мокошь, которая обладала даром предсказания, намеревалась сообщить нечто важное.
Боги собрались в ожидании Мокоши. Неожиданно на середину зала вышел Велес, прижимая несколько свитков пергамента к груди. «О, нет… Только не это…», — подумали дружно родичи, но, увы, было уже поздно.
— Я написал новую поэму… — откашлявшись, начал Велес, принимая позу глашатого. И не дожидаясь ответа слушателей, вдохновлено вскинул правую руку, и, держа в левой руке свитки, начал декламировать своё новое творение:
— О, зелёные леса! О, глубокие озёра! О, голубое небо! Вы прекрасны!..Впрочем, особо желания слушать поэта ни у кого из присутствующих не было, поэтому Велес почти сразу же услышал в свою сторону нелестные замечания:
— Велес, сейчас для стихов не время… — высказал общее мнение Триглав.
Велес сник. Его самолюбие было сильно уязвлено и, как бы в оправдание своё он сказал:
— Я книгу хочу написать. «Велесова книга» будет называться…
Но и на этот раз присутствующие в зале родового чертога отмахнулись от Велеса.
— Да-да, знаем! — затараторили в унисон Мать Сыра-Земля и Жива. — Ты её уже который век намерен написать! Однако по-прежнему не в силах преодолеть рубеж первой страницы!
Это замечание задело Велеса за больное.
— Ничего подобного! — возмутился он. — Первую страницу я написал! Правда, после этого моё вдохновение временно иссякло…
Из зала вдруг раздалось замечание Триглава, считавшегося трёхликим божеством и богом войны у славянских племён:
— Тебе надо поднапрячься, Велес. Глядишь, лет за сто-двести ты закончишь своё творение.
— Я допишу книгу намного раньше! — в очередной раз возмутился Велес.
Поэту так не хватало признания. В последнее время славяне почитали Велеса лишь, как скотьего бога, а родичи-ирийцы и вовсе вниманием не баловали. К тому же, дверь в зале чертога отворилась — вошла Мокошь вместе с Рожаницами, дочерями Матери Сырой-Земли, И про Велеса все окончательно забыли..
— Мокошь, ты намереваешься сообщить нечто важное? — тотчас перешёл к делу Триглав. — Это касается нашего будущего?
Мокошь жестом призвала всех к тишине.
— Мне было видение о будущем, когда Рожаницы крутили свои веретёна.
Ирийцы напряглись. Видения о будущем посещали Мокошь не слишком часто, хотя она и обладала даром предсказания.
— Видение послало мне знак: культ Логоса будет и дальше набирать силу, — с печалью в голосе продолжала Мокошь. — Саксонцы вторгнутся на земли восточных славян. Кровь, смерть, выжженные селения — вот что ожидает наших почитателей.
В зале зависло напряжённое молчание. Жива побледнела. Руевит, Радегаст, Святовит, сын Сварога и Лады, брат Перуна и Мокоши, тотчас схватились за мечи. Сварог в порыве обнял свою жену, готовую лишиться чувств.
— Тогда наши дни сочтены… — подытожил Триглав. — Надо сообщить Авсеню и Перуну. Нас и так осталось очень мало… — трёхликий бог замолк. Никто не нарушал наряжённой тишины. — Всё чаще во сне я вижу родную Гардарику… — признался он.
— Гардарика погибла. Её больше нет… — напомнил доселе молчавший Стрибог. — Также как нет более в Ирии Асгарда! Нет более Авалона! Мы имеем лишь их жалкое подобие на земле. Хвала Роду, что мы назвали наше обиталище Радогошем! Прежняя Гардарика стала легендой!
Из глаз Матери Сыра-Земли хлынули слёзы.
— Я получаю сильный прилив Ваттена только один раз в год, когда славяне отмечают мой день в начале травеня… Так не может продолжаться долго…
— Я теряю силы каждый день… — упавшим голосом поддержал соплеменницу Святовит.
Сидевший в углу Велес неожиданно встрепенулся, вскочил и начал нервно прохаживаться вокруг деревянного стола стоявшего посередь зала.
— А я? Вы думаете мне лучше всех? Я стал почитаться, как скотий бог! Понять не могу: почему меня славяне путают с давно канувшим в Лету Волосом?! Я поэт, сказитель! А не пастух! И не конюх! Их молитвы слабы и жалки. Мои силы на исходе… — Велес окончательно сник, но затем встрепенулся. — Я исправлю ошибку и напишу сказание о Волосе! И все, наконец, поймут, что я не имею к нему отношения…
Жива ощутила жалость к своему бывшему возлюбленному. Хоть она и увлеклась в последнее время Семарглом, всё же негласно приглядывала за Велесом, отдавая должное его легкоранимой натуре.
— Прошу тебя, Велес, присядь… Нам всем сейчас нелегко. Возможно, дни наши сочтены… — с грустью в голосе произнесла Жива.
— Но я не сообщила самое главное! — вновь взяла слово Мокошь.
Ирийцы обратили свои взоры на Мокошь.
— Это было видение не о столь далёком будущем, а о будущем ближайшем, — ответила она.
И после небольшой паузы она продолжала:
— Я видела будущее на несколько лет вперёд, начиная от ночи Купалы. Как я сказала, культ Логоса будет распространяться с новой силой. Однако славяне ещё будут почитать нас какое-то время. И ещё кое-что… — Мокошь сделала небольшую паузу. — Я видела сплетающиеся тела молодого мужчины и юной девы и точно знаю: на празднике Купалы, недалеко от Велегоша, будет зачат ребёнок, который сыграет в дальнейшем важную роль в противостоянии культу Логоса.