Дети линзы (трилогия)
Шрифт:
Кларисса, как только ей представилась возможность, удалилась в дальнюю комнату и установила полную блокировку. Она легла, уткнулась лицом в подушку и, сжав кулаки, стала сосредоточенно размышлять.
Существовала ли хоть какая-нибудь возможность погибнуть вместо него? Нет. Все было не так просто.
Ей придется отпустить его…
С УЛЫБКОЙ…
Без радости, но гордо и с готовностью… на благо Патруля
ПРОКЛЯТЫЙ ПАТРУЛЬ!!
Кларисса Киннисон, стиснув зубы, сжалась в комок.
Ей придется отпустить его в проклятую ловушку, на совершенно неизбежную смерть, не подав вида ни мужу, ни детям, что знает о ею трагической судьбе. Ее муж, ее Ким, должен умереть… а она… должна… жить…
Кларисса поднялась, попыталась
Такова ноша линзмена.
Глава 26
БИТВА ЗА ПЛУР
Более двадцати лет назад, когда "Неустрашимый" и его команда были выброшены из гиперпространственной трубы в высшей степени загадочное N-мерное пространство, Лаверн Торндайк был главным бортинженером. Ментор с Эрайзии нашел их и ввел в разум сэра Остина Кардинга, гения-математика, информацию, как им вернуться в нормальное пространство. Торндайк, работая в условиях предельного нервного напряжения, сумел создать машины, позволившие кораблю вернуться в родное пространство.
Торндайк снова был на посту, и все члены его нынешней команды участвовали в предыдущих операциях. Конечно, он не командовал кораблем и его регулярной командой. Ни одному из парней не позволялось ступить ногой на фантастически опасную планету, к которой была пришвартована "Космическая лаборатория 12".
Он постарел, стал еще более худым и седым, чем тогда, — Последним Мастером Механизмов Цивилизации. Если что-либо могло быть построено, "Торни" — Торндайк-конечно построит или сконструирует надежную замену.
Торндайк собрал свою команду на поверку. Хотя у многих из них была такая же высокая должность и столько же полномочий и опыта, как у их нынешнего шефа, они работали целыми днями, не придавая этому никакого значения. Каждый носил не один, а три персональных нейтрализатора: один — внутри, а два — снаружи космического скафандра. Торндайк, двигаясь вдоль строя, проверил каждый нейтрализатор, затем проверил свой собственный.
— Ребята, — сказал он, — все вы помните, что происходило в прошлый раз. Сейчас предстоит то же самое, только потребуется еще больше сил и времени. Как нам удалось тогда обойтись без всяких случайностей, не знаю. Если мы сможем сделать так еще раз, это будет просто чудо. Как вы помните, нам надо было построить пару небольших генераторов и кое-какие приборы из вещества планеты, и мы знаем, какие потребовались усилия. Теперь для начала предстоит построить достаточно большой Бергенхольм, чтобы лишить инерции всю планету. И только тогда мы установим Бергенхольмы, генераторы труб, атомные толкатели и все, что привезли с собой.
Но Бергенхольм наверняка причинит нам головную боль, прежде чем заработает, и придется изрядно попотеть. Единственно, как можно справиться с ним, — проверять и перепроверять каждую деталь и каждый шаг.
Помните — фундаментальные характеристики N-мерного пространства таковы, что вещество с инерцией может перемещаться быстрее света, и не забывайте ни на секунду, что наша собственная скорость составляет здесь примерно пятнадцать скоростей света относительно любого твердого предмета. Пусть каждый из вас представит себе, что у него случайно включилась инерция; Ваш курс может проходить по касательной к планете, а возможно, выше или ниже касательной. И это не только гибельно для вас, не только уничтожит плоды наших трудов, но погибнем мы все, а наше сооружение превратится в кратер, заполненный кипящим металлом. Так что СОБЛЮДАЙТЕ ОСТОРОЖНОСТЬ! Кроме того, имейте в виду, что один самый маленький кусочек материала планеты, случайно принесенный на борт, может уничтожить "Неустрашимый". Есть вопросы?
— Если основные характеристики пространства так отличаются от наших, то почему вы считаете, что механизмы будут работать?
— Во-первых, то, что мы построили в прошлый раз, действовало вполне надежно.
— Понятно. Так что в происходящем нет ничего фантастического?
— Да. В общем, чем быстрее мы начнем, тем быстрее и закончим. Начинаем.
Планета оказалась пустынной, без воздуха и воды. На ее поверхности были хаотически разбросаны нагромождения огромных зазубренных кусков различных металлов в неметаллической непрерывной фазе — как будто какой-то шаловливый космический ребенок-гигант вылил ковши серебра, железа, меди и других гранулированных чистых металлов в сосуд с другими веществами, а когда ему надоело играть, выбросил всю смесь прочь!
Ни металлы, ни неметаллические вещества не были ни горячими, ни холодными. Термометры и датчики скафандров не могли определить их температуру. Машины, построенные очень давно, нисколько не изменились. Они все еще нормально работали, на их деталях нет ни пятнышка ржавчины. Хотя бы это было обнадеживающей новостью.
Безынерционные машины с устройствами, обеспечивающими их безынерционность, отправили "на берег", и ни одну из них потом не вернули на корабль. Киннисон неоднократно приказывал следить, чтобы никакое вещество N-мерного пространства не попало на борт "Космической лаборатории 12", и его приказ беспрекословно выполнялся.
Поскольку люди не могут постоянно работать в скафандрах, каждому надо периодически предоставлять отпуск, что совсем непросто. Прежде чем отпускник покидал планету, его скафандр отчищали, промывали и сушили, в шлюзе корабля продували воздухом, и только после этого закрывали наружный люк. Скафандр оставался в шлюзе — все, что находилось в контакте с веществом N-мерного пространства, следовало либо оставлять на поверхности планеты, либо выбрасывать, прежде чем корабль снова начнет инерционный полет. Излишние предосторожности? Возможно, но Торндайк и его команда всегда возвращались в обычное пространство невредимыми на неповрежденных кораблях.
Наконец был сделан Бергенхольм — путем импровизаций, замен и ухищрений, на которые оказался способен только "Торни" — Торндайк. Об общем напряжении и цене, заплаченной за его создание, свидетельствовали усталые тела и изможденные лица работавших на пределе и постоянно недосыпающих членов команды. С точки зрения специалистов и особенно Торндайка, машина была не из лучших. Она работала шумно и с перебоями и совсем не была сбалансирована. Торндайк, для которого ошибка измерения в пятнадцать тысячных всегда имела большое значение, ругался на языках всех планет, какие только знал, когда увидел, что у него получилось. Он был мрачен. Возможно, где-нибудь и существовали худшие машины, но черт его побери, если он когда-нибудь видел хоть одну из них!
Однако импровизированный Бергенхольм функционировал. Планета стала безынерционной. Торндайк часами карабкался по гигантскому сооружению, проверяя надежность каждого узла. Наконец он спустился и сказал ожидающей команде:
— Ну, ребята, мы хорошо потрудились! Даже очень хорошо, хотя ее не назовешь прекрасной машиной. Надеюсь, она не развалится на куски, несмотря на непонятный стук и некоторую несбалансированность. Думаю, Бергенхольм не может оторваться от планеты.
После того, как Торндайк более или менее одобрил свое детище, искатели приключений приступили к следующему этапу проекта. Бергенхольм установили на поверхности планеты. Его приборы показывали непонятно что, но инженеров это больше не беспокоило — машина будет работать! Были вырыты шахты, установлены атомные толкатели и другие сложнейшие приборы и механизмы. Несколько тонн чужой материи на поверхности планеты сейчас не имели значения. Но они по-прежнему так же внимательно следили, чтобы никакое вещество не попало с планеты на космический корабль.