Дети Метро
Шрифт:
После совместного возвращения домой, несколько дней Максим не встречал Катю в метро. Он предположил, что она ушла в отпуск — поехала на пляжи Турции или Египта и греется у моря. Сам он летал на Кубу зимой, с девушкой, с которой после поездки порвал отношения. Отдохнул тогда замечательно, загорел, а сейчас он невольно позавидовал Кате. Но она могла и заболеть. В августе в Москве вдруг распространилась какая-то инфекция — все чихали, кашляли и Максим тоже чувствовал легкое недомогание.
В отличие от риэлтерского бизнеса, продажи машин в летние месяцы шли хорошо. Максим проехал в центр, как всегда тронув нос собаки на «Площади революции», а затем доехал до другой станции, откуда прошел в офис фирмы, находящейся в десяти минутах ходьбы от метро.
Стас Гусаров сидел у себя. Сквозь матовые стеклянные двери был виден его силуэт. Их коммерческий директор обычно приходил рано, но и уходил тоже рано. Правда, уходил он не домой — занимался поездками по точкам, проверял работу сотрудников автосалонов.
Вообще-то это был функционал Максима, он был исполнительным директором, следил за порядком и бесперебойной работой салонов. За Гусаровым были контракты на закупку авто у производителей, заключение договоров на официальное представительство. Именно благодаря ему они стали официальными дилерами таких известных заводов, как «Мерседес», «Вольво», «Опель», «Форд». И Максим это ценил. Хозяева бизнеса — семья армянских предпринимателей, тоже были довольны.
— Привет, Макс! — Гусаров, услышав, что пришел Максим, выглянул из-за двери, — смотрел вчера футбол? Наши опять проиграли. И кому? Какой-то Андорре!
Лицо Гусарова с рыжими ресницами и бровями было очень похоже на лицо известного немецкого теннисиста Бориса Беккера. Только заметно круглее. Оно было подвижным, выразительным. Когда Стас описывал какое-нибудь важное событие, которого был очевидцем, его брови удивленно вздымались вверх или хмурились, рот и глаза широко раскрывались. Бывало, возбужденный, он энергично размахивал руками, пританцовывал, иногда подталкивал собеседника в плечо или бок, если чувствовал, что внимание того ослабевает. Сейчас, говоря о проигрыше, Стас сморщился, словно попробовал кислый лимон.
— Слушай, вчера рано завалился спать, — ответил Максим, включая компьютер за своим столом, — ничего не смотрел.
— Да ты что! Много потерял. Такой хреновой игры я давно не видел — Стас выглядел расстроенным, — надо гнать тренера и игроков, однозначно.
— Этих разгонишь, а новых где взять? — усмехнулся Максим — что у нас с продажами?
— Пока нормик. «Форды» хорошо идут, надо еще партию заказать во Всеволжске.
— А «Мерины»?
— Эти хуже. А чего ты хочешь? Время отпускное — народ рванул отдыхать, богатая публика сейчас где-нибудь в Италии или Испании. Черт! Был я в прошлом году на Майорке. Мы там жгли с одной испанкой, аж пыль столбом!
— Ты же испанского не знаешь!
— Зато на английском спикаю. А ей какая разница, лишь бы у меня еврики были. Кстати, она меня пыталась научить фламенко танцевать.
Стас вышел в коридор, закинул руки вверх, выпятил грудь и попытался быстро перебирать ногами, как это делают испанские танцоры. У него получилось не очень похоже, зато смешно.
— Ты чё ржешь? — обидчиво спросил он, — у меня нет высоких каблуков. А то бы я тебе показал.
— Вы чего с утра отплясываете, кальяна обкурились? — раздался позади насмешливый высокий голос.
В офис вошел еще один руководитель сети — Александр Белорыбов, который ведал у них финансами. Он был толстым, невысокого роста малым, постоянно что-то жующим. Своей фигурой, манерой двигаться Саша напоминал неуклюжего медвежонка. На его столе постоянно лежали булочки, бутерброды, коробки конфет. Максим и Стас иногда что-то подхватывали с его стола, когда самим некогда было перекусить. Впрочем, Белорыбову это питание ничего не стоило — всё включалось в услуги фирмы.
Белорыбов всегда составлял компанию Стасу и Максиму в их походах по ночным клубам, на тусовки-сейшены. Он был легким в общении, человеком без комплексов. С удивлением Максим наблюдал, как к нему липли девчонки, и Сашка вместе с ними лихо отрывался на танцполе. Оставалось только удивляться, как в этом массивном ленивом теле вмещалось столько энергии.
— Сегодня пойдем клубиться? — спросил Белорыбов, разворачивая обертку «Марса».
— Не, я пас — ответил Максим, — я сегодня записался в Спа.
— А в какой ты ходишь? — заинтересованно спросил Стас, — не двинуть ли мне с тобой?
— В «Золотой лев», он на Юго-Западе. Если есть желание, запишись. Телефон у меня на столе.
— Сколько бабок они берут? — спросил Белорыбов, откусывая кусок большой конфеты.
— Чуть больше десяти косарей. Я там такой релакс получаю, что хватает потом на месяц.
— А солярий у них есть? — не отставал Гусаров, — мне надо немного забронзоветь, а то кожа стала совсем белой — неприлично в обществе появляться.
— Солярий входит в программу. Сделают тебе и маникюр, и педикюр, и тайский массаж, короче, все удовольствия! — поощрительно похлопал его по плечу Максим, который хотел, чтобы ему кто-то составил компанию.
— Всё чувак, считай, что уговорил.
Покрутившись до обеда в офисе, и разрулив все дела, Максим со Стасом затем отправились в Спа-салон. Там быстрый и приветливый персонал — в основном молодые симпатичные девушки, обработал их тела по услуге «все включено»: их парили, натирали благовониями, мяли, массажировали, терли скрабом, разогревали на горячем мраморе. После солярия Стас глянул в огромное зеркало, висевшее в холле и, как чертик, шутливо оскалил зубы, заметно выделяющиеся своей белизной на чуть потемневшем лице.
— Вот теперь я похож на мачо! — удовлетворенно произнес он, — ну что закончили?
— Нет, погоди, — остановил его Максим, — еще маникюр.
— А, черт, забыл! Ты же у нас метросексуал!
— Но я не гомо, заметь! «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей» — процитировал поэта Максим.
— Ясен перец, что не голубой! Пойдем что ли, а то у меня вечер расписан — я свободен до восьми, восемь это дедлайн. А ты где будешь зависать?