Дети мяча
Шрифт:
«Прыгнуть с четвёртого этажа – ноги поломаешь, в футбол потом играть будет трудно. Запереться в уборной – этот тип дверь выломает… А может, его самого… того… запереть?»
– Уважаемый Рахимбек, не знаю, как вас по отчеству, – низко поклонился тренер. – Нельзя ли узнать, дальняя ли предстоит нам дорога?
– Весьма дальняя, – милостиво кивнул бородатый. – Ко двору повелителя правоверных, светлейшего эмира бухарского.
«Ничего себе променад», – озабоченно подумал Берёзкин и, подобострастно прижав руки к сердцу, учтиво предложил:
– В
– Нет, любезный Рамсей, нам нужно спешить. Ты уже уложил свои вещи?
– Уложил, о терпеливейший Рахимбек, – со вздохом сказал Валерий Макарович.
– Тогда пойдём…
Рахимбек крепко взял его под руку, и они вышли из дому. У подъезда стоял какой-то странный металлический шар.
– Нам сюда, – кивнул похититель.
– А… что это такое?
– Машина времени, – небрежно ответил бородатый. – Сейчас сядем, а через пятнадцать минут будем уже при дворе эмира.
– Но… я не хочу… я закричу…
– Не щекочи пальцем своей трусости пятки моего гнева! – нахмурился Рахимбек и втолкнул тренера в машину.
Внутри было темно, пахло сивухой. Берёзкин брезгливо поморщился, но претензий решил не предъявлять. В этот момент дверца снова открылась, и в машину в сопровождении Абдуллы и Дадабая влез Есаулов. По мрачному виду одноглазого легко можно было догадаться, что его страсть к коллекционированию и на этот раз осталась неутолённой. Дадабай тоже был несколько обескуражен.
– Сиятельный Рахимбек, – громко прошептал он, – муха сомнения ползает по тарелке моего ума. Перед тем как признаться в том, что он – Бест и что мы находимся на Британских островах, этот тип, как и Рамсей, тоже толковал нам про какой-то город Нюхов. Поразительное совпадение! Не могли же они сговориться!
– Да-да, товарищи, – обрадовался Берёзкин, – до того, как стать Лондоном, этот город назывался Нюховом. Вы можете заехать на вокзал и прочесть там название станции.
– Мы не нуждаемся в твоих глупых советах, презренный муравей! – покосился на него Дадабай. – Мы поступим иначе. У тебя есть с собой паспорт?
– Конечно, конечно, – заторопился тренер, удивляясь, как такая простая мысль не пришла ему в голову раньше. Он зажёг фонарик и достал из кармана паспорт. – Вот, видите… Берёзкин Валерий Макарович, проживает в городе Нюхове…
– О помощник шайтана по аморальным вопросам! – заорал одноглазый. – У какого достойного человека украл ты этот документ? Ведь ты сам не далее как полчаса назад сознался, что ты Альф Рамсей!
– Замолчи, Абдулла, – грозно сдвинул брови Рахимбек. – Теперь мне все ясно: ты напился, как нечестивая свинья, и завёз нас на машине времени не в тот город. Обещаю тебе, что, когда мы вернёмся в Бухару, твоя голова украсит бильярдную комнату эмира.
– Но я только нажимал кнопки, – бухнулся на колени Абдулла. – А маршрут прокладывал благочестивый Дадабай, который выпил ничуть не меньше моего…
– Сомкни свои мерзкие уста, – буркнул Дадабай. – Не мешай мне своими богопротивными воплями, сейчас я определю по звёздам наше месторасположение.
Он вылез из машины и принялся глядеть в небо, шевеля губами.
– Так я и думал, – наконец сказал он. – Мы попали на нужную широту, но сделали по ней небольшой зигзаг вправо.
– Сколь же велик зигзаг? – мрачно спросил Рахимбек.
– Пустяки! Всего каких-нибудь семьсот дней пути на ишаке.
– О презренный негодяй, достойный лишь выгуливать собак! – возмутился бородач. – Разве ты не знаешь, что мы должны быть в Бухаре уже ко времени утренней молитвы?! Знаешь ли ты, что с тобой сделает пресветлый эмир; когда узнает о твоей пьяной выходке?
– Но мы пили все вместе, уважаемый Рахимбек, – возразил Дадабай. – Я даже думаю, что зигзаг мы дали в тот самый момент, когда ты на ходу открыл дверцу и, распевая песни, свесился наружу, а Абдулла был вынужден оторваться от пульта и втащить тебя обратно, чтобы ты не вывалился. Вспомни, что ты сидел как раз с правой стороны…
– Оставим эти распри, – перебил его бородач. – Они приличествуют более каким-нибудь базарным торговцам, но не благородным учёным мужам, которые своей великой умеренностью и воздержанием заслужили благосклонность несравненного эмира. Что бы там ни болтали трусливые пленники, каждому мудрому и справедливому человеку понятно, что мы побывали именно на Британских островах и захватили как раз тех, кто нам нужен: Рамсея и Беста. А кто думает иначе… – Рахимбек многозначительно посмотрел на притихших пленников, – да покарает тех аллах рукою его верного слуги Абдуллы!
– Вот слова, порождённые самой мудростью и сестрой её благородством, – растрогался Дадабай. – К тому же, о чужеземцы, если вы даже будете морочить голову блистательному эмиру, что вы якобы не те, кого он ждал, всё равно из-за каких-то докучливых болтунов он не станет гонять туда и обратно машину времени. Это будет слишком большим бременем для его казны. Гораздо дешевле посадить вас на кол. Ясен ли вам смысл моих слов, о уважаемые Рамсей и Бест?
– Да, да, конечно, – пробормотал Валерий Макарович. Есаулов молча кивнул. Способность говорить ещё не вернулась к нему.
– Благословит аллах вашу понятливость и да не допустит превращения ваших голов в футбольные мячи! – набожно произнес Рахимбек. – Абдулла, трогай!
Раздался громкий щелчок, машина зашумела, заскрежетала и помчалась в неизведанное.
Любимый родственник аллаха
– Приехали, – сказал Рахимбек. – Вылезайте.
Берёзкин спрыгнул на землю и, не веря глазам, зажмурился, вокруг высились минареты; древние старики в чалмах сидели на корточках и продавали халву и инжир; кричали муэдзины, созывая прихожан на молитву; погонщики в запыленных халатах вели усталых верблюдов к видневшемуся неподалеку караван– сараю, а в нескольких шагах от Валерия Макаровича возвышалась зубчатая стена эмирского дворца.