Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы
Шрифт:
Алексу очень развлекал разыгрываемый ею спектакль, но тут она увидела ту, которую ждала. В кафе вошла мать Полины, выискивая глазами вампиршу. Она была подтянутой женщиной лет сорока двух с короткой стрижкой черных волос, одетая в серые брюки, светлую блузку и темно-серый плащ. Она практически не изменилась с того времени, как Алекса видела ее в последний раз. Разве что седых волос стало чуть больше, и взгляд таких же как у Полины серых глаз слегка потускнел.
Вампирша махнула женщине рукой, давая знать о своем местонахождении. Когда она подошла, то на ее лице явно отразилось
– Здравствуйте, Алекса. А где моя дочь?
– По-моему, здесь не самое подходящее место для вашего разговора. Я провожу вас к ней. Идемте.
Алекса расплатилась за кофе, и они направились к выходу. Пока они шли к квартире, вампирша полностью завладела ее разумом. Так что она ни за что не смогла бы вспомнить дорогу, даже под гипнозом.
– Вот здесь мы и живем, - проговорила Алекса, открывая дверь.
– Проходите.
Конечно, Полина услышала их приближение и, когда они вошли, уже стояла в прихожей. Нет, она не бросилась навстречу, она лишь проговорила:
– Мама…
– Полечка!
Мать и дочь так и застыли в двух шагах друг от друга, не решаясь заключить друг друга в объятья, хотя это желание повисло в воздухе. У матери вырвалось:
– Ты совсем не изменилась! Невероятно! Не повзрослела ни на месяц!
– Я не могу повзрослеть, - покачала головой Полина.
– И в тридцать, и в двести тридцать я буду выглядеть на пятнадцать лет, - ее голос был не то, чтобы грустен, но и не радостен.
Мать смотрела на дочь, и Алекса видела, как в ее глазах медленно тает иллюзия того, что это выдумка, неправда. Ведь где-то в глубине души эта женщина продолжала верить, что Полина не вампир, а всего лишь запутавшийся ребенок.
Затянувшуюся паузу нарушила Алекса, она сказала:
– Проходите в гостиную. К сожалению, ни чаю, ни кофе я вам предложить не могу. Мы не держим продуктов.
– Ничего-ничего, - поспешно отозвалась мать Полины, присаживаясь на диван. Она, наконец, взяла дочь за руку, проговорив, - Ну, рассказывай, как ты.
– Хорошо, - тихо ответила девушка. Было видно, что обе хотят многое сказать друг другу, но сейчас разговор почему-то не клеился. Возможно, впервые Полина ощутила линию, отчерчивавшую ее отныне от людей. Иногда эта линия размыта и едва видна, а иногда подобна неприступной каменной стене.
– Ты здесь живешь?
– Да, у меня своя комната. Здесь мой дом, - при последней фразе глаза женщины еще больше потускнели. Конечно, ведь ее дочь заявила, что у нее теперь другой дом.
– А как там Паша и… папа?
– Нам с трудом удалось убедить твоего брата, что ты просто уехала учиться, в частную школу. А отец… он очень сожалеет о том, что тогда произошло. Он скучает по тебе, и я тоже. Что бы ни произошло, ты наша дочь.
Алекса подумала, что эти слова нужно было говорить два года назад, но промолчала, продолжая тихо наблюдать за разговором.
– Может, все же, вернешься домой?
– наконец спросила Полину мать.
– Нет, - отрицательно покачала головой девушка.
– Не могу. Теперь мой дом здесь.
– Понимаю, Алекса может дать тебе многое из того, чего никогда не сможем себе позволить мы, но все же…
– Дело не в этом. Просто с ней я
– Это правда?
– женщина впервые обратилась к самой вампирше.
– Да, - кивнула она.
– Я убью любого, кто посмеет причинить Полине хоть малейший вред.
– Вы так легко это говорите!
– глаза женщины слегка расширились от страха.
На это Алекса лишь пожала плечами, но ее подопечная знала, что это не просто слова, так и будет. Так и было, когда вампирша бросила вызов прежнему магистру города, чтобы спасти ее.
– Но неужели тебе все равно, что с нами?
– вопрошала мать у Полины.
– Будь мне все равно, разве разговаривала бы я сейчас с тобой?
– довольно резко бросила Полина, но по ее щеке скатилась одинокая слеза.
– Прости…
– Я скучаю по вам, всем вам. Скучаю так, что сердце разрывается! Но я не могу вернуться. Во всяком случае, пока вы будете смотреть на меня такими глазами как ты сейчас. Я вижу в них жалость и неверие. Ты все еще не веришь, что я стала другой, и поэтому жалеешь меня. Хуже этого, наверно, был бы только ужас. Но я не запутавшаяся в жизни девчонка, не сумасшедшая! Я просто вампир!
– этими словами кричала сама душа Полины. Закончив, она обессилено закрыла лицо рукой. На ее щеках блестели слезы, и эти слезы отражались в слезах, мерцающих в глазах матери. Наконец, та произнесла:
– Прости! Прости, я не знала! Бедная моя девочка!
Она обняла Полину. Так они и седели, утешая друг друга. Сейчас, в данный конкретный миг все непонимание было устранено. Мать и дочь вновь обрели друг друга, но это был лишь первый шаг на большом и сложном пути.
Прежде чем мать Полины ушла, они договорились, что будут встречаться почаще, хотя бы раз в месяц, и непременно созваниваться. Напоследок она все же спросила:
– Может не сейчас, но когда-нибудь ты все же снова будешь жить с нами?
На это Полина покачала головой, проговорив:
– Вряд ли это возможно. Я теперь принадлежу новому миру, и мне нужно научиться жить в нем. К прошлому возврата нет.
– Я понимаю, и все же… Ты очень быстро повзрослела, как-то сразу… Я надеялась, что у меня в запасе будет хотя бы еще пару лет…
– Так уж вышло, - пожала плечами Полина.
На это ее мать лишь вздохнула, потом обратилась к Алексе со словами:
– Прошу, позаботьтесь о моей дочери. Похоже, теперь вам вести ее дальше по жизни.
– Можете на меня положиться.
– Как это ни странно, но я рада, что у Полины есть вы, - женщина сделала попытку улыбнуться.
– До свидания.
– Я вас провожу.
Хоть разговор и прошел в мирной обстановке, Алекса не могла позволить запомнить этой женщине их место жительства. Телефон - возможно, но не это. Безопасность превыше всего.
Домой Алекса вернулась, когда было уже слегка за полночь. Свою подопечную она нашла в ее комнате. Девушка сидела на узкой кровати, ну не совсем кровати. Под нее был замаскирован гроб. Полина сидела такая тихая, задумчивая. Глядя на нее, вампирша подумала, что она постепенно овладевает той неподвижностью, которая свойственна всем представителям народа пьющих кровь.