Дети утренней звезды
Шрифт:
Но это теория. Никто из этих детей не видел в деле Магус. В том числе и эти перевертыши, иначе бы они не вели себя так опрометчиво. Первый прыгнул, метя в лицо, Страж сдвинулся, его кулак врезался в горло, смял кадык зверю. Второй налетел на плечи, Страж обернулся, присел, обнял его за шею толстыми руками и с размаху ударил спиной об арену. Без ясного взора Дженни ничего бы не поняла, как не понял никто из студентов. Для них схватка началась и закончилась молниеносно, а Дженни была в восторге –
Тишина, перевертыши хрипят, царапают опилки, катаются по манежу. Разбитый кадык, сломанный позвоночник, предположила Дженни. Он их не жалел. Прямо сейчас поврежденные ткани возрождались, сплетались заново, – но кто сказал, что это не больно? К тому же днем регенерация проходила медленней.
Дженни нашла глазами Хонта, тот смотрел на арену с отвисшей челюстью. Поманила пальцем. Коротышка двинулся к ней на деревянных ногах. Встал, угрюмо глядя под ноги. Она протянула ладонь. Корнелиус с выражением величайшего страдания принялся отсчитывать деньги.
– Как ты узнала?!
– Догадалась.
– Нет, погоди, как ты узнала, что он победит?! – Каждая купюра отрывалась от его сердца.
– Пять тысяч евро. Поздравляю, – кисло сказал он. – Сорвала банк. И зачем тебе столько денег?
– Автомат в столовой видел?
– С орешками? – Хонт даже закачался. – На кой тебе эти орехи?
– Белочек кормлю. Люблю я белочек.
– Да на эти бабки можно накормить всех белок Венгрии! – Корнелиус подпрыгнул, зачастил: – Слушай, ты прости, я же ничего, я так, по-дружески подразнил. У меня к тебе предложение, верней не придумаешь. Тут ребята замутили подпольные бои фамильяров, с твоим котом можно много поднять…
– Неинтересно, – отрезала Дженни.
Корнелиус потух. Махнул ладошкой, побежал к Блэквуду, горестно разводя руками. Новости Адонису не понравились, он прожег Дженни взглядом черных глаз, но ей было решительно наплевать. По правде сказать, ей и деньги особо не нужны – где она их тут потратит? За Магус стало обидно.
– Жуткий мужик. – Виолетта нашла-таки ее, притерлась к стене рядом. – А на первом занятии таким слабаком мне показался.
– Он вообще еще не показывал, что может, – рассеянно сказала Дженни. – Он сдерживается.
– Откуда ты столько знаешь о Магусе? – Виолетта почесала запястье с браслетом. поморщилась.
– Аллергия?
– Ага, в этом ангаре начинает страшно чесаться, – Виолетта отстегнула браслет. – Намного легче.
Дженни посмотрела на артефакт в ее руках:
– Можно взглянуть?
– Сколько угодно, – она сунула браслет ей в руки, Дженни тут же его отбросила.
– Тебя тоже стукнуло? – Виолетта подняла браслет с пола. Глаза у нее стали круглые, она спрятала его в карман. – Раскаленный! Вот папа расстроится, он говорил, этот браслет ему жизнь раз десять спасал. Сказал, что это фамильный браслет Скорца, он всегда указывает на самую большую опасность для адептов Искусства.
– Наверное, только ты можешь его носить.
– Мы с кузиной его в детстве всегда таскали из маминой шкатулки с украшениями, – удивилась итальянка.
Виолетта тронула браслет пальцем и отдернула его.
– Ну вот, опять!
– Может, он реагирует на перевертышей? – предположила Дженни. – Они же тебя едва не загрызли.
– Да, кстати, – кивнула Виолетта. – До сих пор во сне эта харя является.
Дженни смотрела на арену, где вышло уже четыре перевертыша, а Стражу вручили мягкую биту. Аурин Штигель своих бойцов берег.
Страж помахивал битой, разминал шею. Движения у него мягкие и уверенные, как у кошки, сейчас он выглядел совсем иначе, куда только девался тот потерянный усталый человек, какого она видела на первом занятии. Пламя жизни его медленно, но верно разгоралось.
«Самая большая опасность для темников. – это Магус, – кольнула ее мысль. – Значит ли это, что браслет реагирует на меня? И если так, что же делать? Дед прав, надо уходить, пока не поздно…»
Глава сороковая
Меньше всего Дженни хотела участвовать в создании големов. С каждым днем игры студентов становились все опасней, они менялись все больше, первой сдвинулась пластика, Дженни отчетливо видела, что даже неловкая поначалу Виолетта становилась все более и более точной в движениях. Студенты все сильней походили друг на друга, как насекомые, спаянные общностью рода и цели.
Иной раз на нее накатывало – она смотрела на своих соратников по пятерке – и не видела лиц, что-то чуждое проступало в них, что-то уже не совсем человеческое.
А теперь создание голема! И как уклониться, они же кровь смешали, они же столько всего уже сделали вместе, они же команда, будь она неладна. Да и просто все, на ладони – даже для Дженни, она немного поднаторела в алхимии. По формуле Эжена выверить точные пропорции красной глины, ртути, флегмы, флогистона. Задать форму – Зорич не стал мудрить и остановился на классике – огромном глиняном человеке, благо у Фреймуса этих формочек для куличиков полная кладовая. Зорич выбрал облик четырехрукого великана, что потребовало большего расхода материала. Хорошо, у них был в обилии флогистон – запасливый Эжен прихватил вторую посудину. Дженни даже заподозрила, что еще один фиал он припрятал, а полигон спалил для отвода глаз. С них, с темников, станется.