Дети войны

Устецкая Ольга

– «Что за чушь, блин? Ватра – это кто, какой-то дядя криминальный? Вы с мамкой в подвале от него спрятались?» – пыталась понять Марийка.

– «Пойдём, покажу. В щелочку дверную видно». Марийка почувствовала, как её руку взяли холодные тонкие косточки пальцев.

Вдруг на мгновение всё вокруг озарилось. Раздался громкий треск огня. Марийке удалось увидеть вдали яркое пламенное очертание двери, тоненькую тень ребенка в коротких штанишках впереди себя, желтые трубы по обе стороны и серовато-белую крупу, которая застилала бетонный пол.

– «Вот кто-то опять сгорел» – уныло произнес

Славик.

Марийке стало не по себе. Накатил едва отступивший страх. Что происходит в школьном подвале и как давно? Чей это ребенок? Жива ли его мать? Что скрывает огненная дверь?

– «Смотри туда. Там люди. Там мама. Там Ватра» – шепнул ребенок и тихонечко заплакал.

Перед Марийкой ярким белым пятном в черноте подвала вырисовывалась большая замочная скважина в форме свастики. Заглянув в необычную прорезь, школьница ужаснулась. Комната за дверью представляла собой почерневший от копоти бетонный куб. В дальнем углу стоял Ватра – слепой кирпичный идол с огромной раскрытой пастью акулы с рядами зубов из ржавого железа. Пасть полыхала огнём, из неё торчала огромная толстая цепь, распростёртая ржавыми звеньями по всей комнате. К цепи оковами были прикованы живые люди. Их стоны, мычание и плач разносились страшным эхом по комнате. Здесь были старые и молодые женщины, подростки и младенцы. Все были босые в полосатых одеждах. Их исхудалые тела выглядели посиневшими. Раздались резкие звуки лязганья цепи. Пасть стала заглатывать ржавые звенья с людьми по несколько человек. Каждое захлопывание безумного рта идола сопровождалось раздирающим душу треском. Когда пасть снова раскрывалась, оттуда извергались миллионы кипучих искр.

– «Славочка, сыночек, я люблю тебя, ты сбереги себя!» – послышались рыданья молодой женщины.

Почти у самой двери Марийка заметила плачущую женскую фигурку на коленях, обхватившую голову. Молниеносный рывок и хрупкая женщина последней влетела в кроваво-огненную пасть.

– «Ма-мо-чки! – Марийка как в кошмарном сне попятилась назад. Рядом выл надрывающийся голосок мальчишки. – Надо сваливать отсюда! Маленький, пожалуйста, ты только не кричи. – Она схватила костлявую ручонку малыша, притянула к себе его тоненькое тельце и обняла. – Уходим!» Затем девочка толкнула перед собой ребенка и живо поползла обратно.

Вдали на полу что-то замерцало. Заиграла знакомая мелодия.

– «Мой планшет! – обрадовалась Марийка. – Славка, не бойся, неси сюда вон ту поющую штуковину».

На экране излучалось знакомое лицо пожилой дамы в черном с надписью «АНТОНИНА ИВАНОВНА».

– «Зашибись! Как она могла появиться в моих контактах? – воскликнула школьница, нажимая трубку. – Алё! Помогите мне выбраться! Я в школьном подвале».

– «Только знак красной звезды…» – пожилой голос оборвался. Планшет разрядился и погас.

– «О, нет! – расстроилась Марийка. – Это был наш шанс спастись! Что теперь делать? И причём тут знак красной звезды?»

– «Я на самолётиках всегда рисую красную звезду. Это символ Красной армии. Мама говорила, что солдаты нашей армии всех фашистов перебьют и спасут нас» – сказал ребёнок.

Неожиданно хлопнула несколько раз дверь страшной комнаты смерти с идолом. Марийка и Славик, оглянувшись, замерли. Поток серо-белого пепла костей хлынул на бетонный пол подвала.

– «Die Folgenden! Следующие!» – рявкнула акулья пасть огненной печи, полоснув в воздухе длинной зловещей цепью перед детьми.

Марийка невольно загородилась руками. В правой руке она всё ещё держала планшет. Задняя стенка устройства стала фосфоресцировать. Чудом исчезли цепь и кирпичный идол. Бетонный куб черной комнаты уменьшился до размеров малюсенькой лего-игрушки, вспыхнул на глазах изумленных ребят и также пропал. Следом растворился Славик.

Тьма снова окутала школьный подвал. Только гнетущая тишина вокруг, будто вовсе ничего здесь не происходило.

– «Что это было? Цепь, огонь, страдающие люди, Славка? Неужели меня так долбануло от падения? – думала Марийка. – А этот непонятный звонок бабули и загадочные исчезновения?»

Девочка положила планшет на колени. Попыталась включить. Никаких признаков жизни. Жаль. Лишь сейчас, нащупав стразы маленьких звёздочек на крышке мобильного устройства, она поняла толкование слов пожилой дамы в черном. Могла ли Марийка подумать, что эти глупые сверкающие пустяковины, которые она наклеила буквально на все свои вещи: заколку, ремень, рюкзак, пенал и, наконец, планшет сыграют столь важную роль?

– «Да, ну! Ерунда! – отмахнулась школьница. – Всё-таки сильно я бухнулась, голова трещит. И, вообще, надо побыстрее найти выход».

Раечка

Прозондировав руками темноту, Марийка сделала вывод, что двигаться можно только вперед. Сзади и по бокам литые стены холодного бетона. Горячих подвальных труб уже не было. Одно радовало, теперь можно было встать в полный рост. Девочка решила идти, раздвинув руки в стороны, как бы опираясь на стены, ногами прощупывая неизвестный мрак.

Около часа шла Марийка по беспросветному тоннелю. Наконец, вдали показалось мерцающее очертание двери со знакомой замочной скважиной в виде свастики.

– «Это что получается, наш подвал как игра на планшете «Сто дверей»? Кто придумал замутить в школе этот чёртов экшен? – злилась школьница. – Башку бы открутила этому чудиле!»

Чем ближе подходила к двери Марийка, тем громче раздавались раскаты залповых орудий, ор, беготня, взрывы. Девочка опустилась на колени перед замочной щелью: – «Ну, что, глянем очередное кино про немцев» – и тут же в страхе отшатнулась. На неё смотрел чей-то глаз.

– «Раечка, ты, где замешкалась, бегом сюда!» – послышался за дверью женский голос.

Раздался детский крик: – «Мама! Не надо! Я боюсь!».

Марийка снова припала к замочной скважине. Взору школьницы открылось огромное поле, усыпанное двигающимися русскими и немецкими танками. Туда-сюда сновали немецкие солдаты. Прямо под дверью был вырыт окоп. Женщина, вытащив из укрытия маленькую белобрысую чумазую девчонку лет шести, пыталась накрыть ее детскую фигурку огромным телом мёртвого фашиста.

– «Молчи, дурёха, – цыкнула грозно мать девочки. – Немцы отступают. Назад дороги нет! Там только сгоревшее село и полные машины сельчан в удушливом газу. Их опять свезут и утопят в болотах. Хочешь к ним? Делай, как я говорю! Тихонечко прячься и двигайся вперед к нашим в лес».