Детонация
Шрифт:
Не говоря ни слова, он опускается на колени.
Он поднимает мою правую ногу и кладет себе на бедро. Он застегивает пряжку, и от его прикосновения по моей ноге пробегают мурашки.
— Мне нравится видеть тебя на коленях передо мной, – поддразниваю я.
— Ты будешь единственным человеком, который когда-либо скажет мне это, – он нежно целует мою лодыжку, прежде чем поднять другую ногу. Мое сердце переполняется его добротой.
Он снова поднимается, протягивая мне свою большую руку, я вкладываю свою в его, и он поднимает меня на ноги. Наклоняя мою голову к его лицу, он касается костяшками
— Семь лет, Мэдди. Именно столько времени прошло до моего последнего поцелуя. До того, как ты ворвалась в мою жизнь и прижалась своими идеальными губами к моим.
Он усмехается:
— Но, черт возьми, я рад, что ты это сделала. Я обещаю, что ты будешь последним человеком, которого я когда-либо поцелую, несмотря ни на что.
Слезы застилают мне глаза, я всю свою жизнь мечтала найти мужчину, который полюбит меня с такой же страстью. Я люблю его всем сердцем. Но я знаю, что отдала свое сердце мужчине, который может любить меня только очень сильно, который не может подарить мне вечность. Я опускаю взгляд в пол. Его указательный палец упирается мне в подбородок, снова поднимая мое лицо к своему.
— Куда ты ушла, солнышко?
Он всматривается в мое лицо, беспокойство отражается в его чертах, брови нахмурены. Я знала, кто он и что он может мне предложить, еще до того, как связалась с ним. Глупая я, всегда верила в сказки, позволяла своему сердцу увлечься. Втайне желая, чтобы злодей стал принцем.
— Никуда, – мой голос дрожит, когда я говорю. Он хватает меня за плечи и откидывает назад.
— Не лги мне. Я знаю тебя лучше. Ты расстроена, почему?
— Я не хочу, чтобы это заканчивалось, – честно говорю я.
Он морщится от моих слов.
— Солнышко, ты обладаешь здесь властью. Я буду твоим до самой смерти. Полностью и безраздельно твой, – говорит он, и рыдание застревает у меня в горле. Он смахивает слезу подушечкой пальца, грустно улыбаясь мне.
— Я люблю тебя. Я думаю, что полюбил тебя с того момента, как впервые увидел. Возможно, это не та сказка, которую ты представляла в своей голове всю свою жизнь. Но знай, каждый день я буду обращаться с тобой как с принцессой. Я буду любить тебя так, как ты заслуживаешь любви. Тебе просто нужно признаться, что ты влюбилась в монстра, а не в принца. Я не он, я никогда не смогу быть им, я даже не хочу пытаться притворяться им. Но я обещаю, что любовь и жизнь, которые я тебе подарю, компенсируют это десятикратно.
Я верю каждому слову.
Я влюблена в монстра. Последнее, о чем я думала с тех пор, как начала встречаться с Грейсоном, были свадьбы и сказки. Он просто поглощает мою жизнь.
Я хочу всего, что он может мне дать. И я собираюсь это принять. Быть любимой этим мужчиной всю оставшуюся жизнь. Что еще мне может быть нужно?
— Ты обещаешь?
— Клянусь моим сердцем.
— Я люблю тебя, Грейсон. Пока у меня есть ты, мне больше ничего не нужно.
— Ты обещаешь, что меня тебе достаточно? – нервно спрашивает он.
Этот могущественный человек сомневается, достаточно ли его.
— О, поверь мне, тебя более, чем достаточно.
Мы идем по красной ковровой дорожке
Грейсон ведет нас к бару, обводя взглядом зал. Сейчас он полностью в военном настроении. Может, я и опираюсь на его руку, но его сознание совсем не со мной. Я прослеживаю за его взглядом и замечаю Луку, одетого в свой черный костюм. Парень рядом с ним огромный, с темно-каштановыми волосами и оливковой кожей. Его пристальный взгляд заставляет меня нервничать. Он немного пугающий. Я крепче сжимаю руку Грейсона.
— Хочешь выпить, детка? – бормочет он, вырывая меня из моих мыслей.
— Шампанского, пожалуйста.
Грейсон перегибается через стойку и делает заказ бармену.
— Держи, – Грейсон протягивает мне бокал, и я делаю глоток.
Он занят осмотром комнаты, его глаза перебегают с одного места на другое, челюсть напряжена. Со вздохом я допиваю остатки шампанского одним махом. Нет смысла притворяться тем, кем я не являюсь. Так что вместо этого я просто напьюсь.
Перегибаясь через стойку, оставляя Грейсона заниматься своими обязанностями, я улыбаюсь бармену, чтобы привлечь его внимание, и спрашиваю: «Можно мне еще?», постукивая по бокалу в моей руке. Он усмехается и забирает бокал у меня из рук, наполняя его до краев.
— Спасибо.
Оборачиваясь, я замечаю, что Луки и Фрэнки нет там, где они были минуту назад. Думаю, сейчас начнется дерьмо. Грейсон переплетает свои пальцы с моими.
— Я сожалею об этом. Все должно скоро закончиться, и тогда мы сможем уйти.
Черты его лица смягчаются на долю секунды, когда он смотрит на меня, прежде чем он снова надевает маску и ведет нас к первому столу с рулеткой перед нами.
Он выдвигает для меня красный бархатный табурет, поддерживая меня за талию, пока я сажусь. Я откидываюсь на его твердый живот. Я понятия не имею, что делаю. Он наклоняется надо мной, кладя стопку желтых покерных фишек высотой, должно быть, восьми сантиметров.
— Что ты хочешь, чтобы я с ними сделала? – спрашиваю я, беря одну из фишек и перекатывая ее между пальцами.
— Чего бы ты ни захотела, это твое, – он пожимает плечами.
Твою мать. Тысяча долларов за фишку. Здесь должно быть не меньше двадцати.
— Грейсон, – шиплю я, чтобы привлечь его внимание. — Я не собираюсь вот так выбрасывать твои деньги на ветер.
— Почему бы и нет? Это всего лишь деньги.
— Слишком много денег. Я даже не знаю, что я делаю.
— В том-то и прелесть.
Я кладу фишку обратно на остальные и подталкиваю ее к себе, но он хватает меня за руку, чтобы остановить.
— Прекрасно, как насчет того, чтобы сделать нашу собственную ставку?
— Я слушаю...
— Мы делим деньги. Ты ставишь свою половину на красное, я на черное. Если выиграешь, деньги останутся у тебя. Если я выиграю, ты переедешь ко мне?
— Извини, что?! – выпаливаю я, мои щеки теперь пылают.
— Ты меня услышала. Черт возьми, если тебе не нравится мой пентхаус, я куплю нам что-нибудь другое. Я просто знаю, что это был бы лучший подарок на день рождения, о котором я только мог мечтать, – он наклоняется дальше, приближая свой рот к моему уху.