Детонатор для секс-бомбы
Шрифт:
– Вполне возможно, он стоял на отшибе, как нам и говорила Света, – ответила Мариша и почувствовала, как по ее спине прошла холодная дрожь.
– Пошли-ка отсюда, – дрожащим голосом произнесла Дуня. – Мало ли кто тут может по пепелищу в ночи бродить. Пошли лучше у соседей спросим, что случилось.
И подруги, не сговариваясь, кинулись в машину, подняли стекла и даже заблокировали дверцы. Только после этого они почувствовали себя в некоторой безопасности, но все же поторопились уехать подальше от пепелища. Лишь оказавшись среди мирно спящих домов, где во
– Зайдем? – предложила Мариша, кивая на дом, носивший все признаки обитаемости.
Во-первых, во дворе метался небольшой лохматый песик, во-вторых, на веревке висели простыни, мирно раскачивающиеся на легком ночном ветерке, а в-третьих, из открытого окна дома слышался чей-то мощный храп.
– А удобно? – усомнилась Дуня. – Люди обычно не любят, когда их будят среди ночи.
– Но не убьют же они нас за то, что мы их разбудили, – пожала плечами Мариша. – В конце концов, нам еще хуже. Притащились в такую даль, чтобы наткнуться на кучу обгоревших бревен.
И, почувствовав прилив страшной жалости к самим себе, таким усталым, голодным и бесприютным, подруги бросились к дому. Песик, опешив от их наглости, быстро ретировался под крыльцо, ограничившись бранью и не решаясь вступить в схватку с явно превосходящими силами противника. Подруги же бесцеремонно принялись барабанить в дверь кулаками. Довольно долго на их стук никто не реагировал. Но наконец раздался со сна слегка хриплый женский голос.
– Кто там? – спросила женщина.
– Простите, мы приехали из Питера, – заволновалась Дуня. – К Катькиной матери, которая гусей держит. Вы не скажете, как ее найти?
За дверью наступила тишина, видимо, хозяйка дома прикидывала, под каким предлогом ей поудобней избавиться от непрошеных гостей. Но то ли предлога подходящего не нашлось, то ли хозяйка решила, что выспаться она всегда успеет, а вот новые слушательницы в их глухомани не так часто встречаются, так что грех упускать такой удобный случай почесать языком, но дверь открылась. На пороге стояла одетая в цветастый халат средних лет женщина с короткой стрижкой. Сейчас со сна ее волосы стояли дыбом и больше всего напоминали рыжего дикобраза, прикорнувшего на голове у молодки.
– Заходите! – почему-то шепотом пригласила подруг женщина. – Только тихо. Мужа мне не разбудите. Меня Клавой звать. Проходите сюда, только, умоляю, тихо!
На взгляд подруг, если мужик не проснулся от лая собаки и их стука в дверь, то можно было особенно и не стараться соблюдать тишину, но спорить с хозяйкой не стали и послушно понизили голос до полушепота.
– Вы что, ничего не знаете? – усадив гостий на веранде, спросила у них хозяйка. – Сгорела наша Глафира Матвеевна. И дом сгорел, и хозяйство. Да бог с ними. Хозяйство, дом – дело наживное. Тем более что Глафира все застраховала. А вот жизнь человеческую не вернешь.
И женщина тихо заплакала, утирая слезы краем халата. Подруги ошеломленно молчали.
– А вы что же, ничего не знали, выходит? – отдав дань скорби по погибшей соседке, спросила
– А на какой адрес? – спросила Мариша. – Она у своего молодого человека живет. Вы туда посылали?
– Сейчас посмотрю, – засуетилась Клава и вытащила из-за сахарницы кучу разнообразных бумажек.
Тут были и старые квитанции за оплату электроэнергии, и чеки из магазинов, и какие-то рваные клочки бумаги с записанными на них телефонами, адресами и фамилиями. На одном таком клочке и был записан адрес Катьки.
– Вот, – произнесла Клава. – Смотрите.
Подруги уставились на бумажку, на которой неровными буквами был записан адрес: улица Апрельская, 5 – 39.
– На этот адрес и телеграмму послали, – вздохнула Клава. – Что, не там Катька живет?
– Не там, – вздохнули подруги.
– Тогда ясно, чего не приезжает, – понурившись, произнесла Клава. – А мы-то ругаем ее весь вечер. Какая, говорим, у Глафиры дочь черствая. Мать вместе с домом сгорела, а она даже не позвонит никому из нас. Телефон-то небось ей Глафира оставила.
– Она телеграммы не получала, – вздохнув, произнесла Мариша. – Но мы завтра в Питер вернемся, так передадим ей.
– Уж передайте, пожалуйста! – воскликнула Клава. – А то, может быть, позвоните ей прямо от меня? Вы телефон ее молодого человека знаете?
Дуня молча кивнула и вытащила из кармана трубку. Набрав номер квартиры Вадьки, она молча ждала ответа. Наконец к телефону подошли.
– Наталья Дормидонтовна, позовите Катю, – попросила Дуня. – Уехала? Когда? А, спасибо.
И Дуня положила трубку.
– Катька уехала вечерним поездом, – сказала она. – Наталья Дормидонтовна сказала, что она получила известие о гибели ее матери и сразу же собралась и выехала.
– Значит, если вечерним выехала, то завтра часикам к одиннадцати утра уже точно будет здесь, – вздохнула Клава. – Вот и славно. А то мы уже беспокоились. Нужно же что-то с останками делать. Мы бы и сами похоронили, но не знали, тут Катька захочет похороны или затеет в город мать везти. Но теперь приедет и пусть уж сама решает, как быть. Как решит, так и ладно.
– А как же это несчастье случилось? – спросила Мариша. – И когда? Вы не знаете?
– Да уж как не знать? – снова вздохнула Клава. – Почитай, на глазах дом и сгорел.
– Так весь и сгорел? – ахнула Дуня. – И не потушить было? И не пытались?
– Пытались, но без толку. Да и что было делать-то? Как тушить? – скорбно спросила Клава. – Ночь на дворе была, все по домам разошлись спать. Не сразу и заметили, что пожар. Как заметили, тушить кинулись и пожарных, конечно, вызвали, но, пока они доехали, от дома одни головешки остались. А самим соседям тушить, так и нечем. Во всей деревне ни одного насоса нет. Воду на огород по старинке из колодца ведрами таскаем. А много там этой воды в ведре, чтобы огонь потушить? Только брызги одни. Хорошо еще, что дом Глафиры на отшибе стоял, да и погода тихая была, а то бы вся деревня могла выгореть.