Детский отпуск или провал
Шрифт:
Им нужно, чтобы она вернулась.
Мягкий треск двери.
— Сол? — Эвелин проскальзывает в комнату и опускается в кресло рядом с ним. — Она уже проснулась?
Он прочищает горло.
— Нет.
Эвелин скрещивает лодыжки.
— Тебе следует пойти домой. Отдохнуть.
Он усмехнулся.
— Я не оставлю ее.
— У тебя ребенок, Соломон. Тебе нужен весь отдых, который ты можешь получить.
— Я буду отдыхать, когда Тесси будет здорова и будет дома. — Оторвав взгляд от любимой женщины, он посмотрел на сестру. — Спасибо. За то, что помогла
Она отрывисто кивнула.
— Не за что.
— Насчет Серены.
Она качает головой.
— Позволь мне сказать это, Эв.
Линия ее губ становится ровной, она скрещивает руки и слегка кивает.
— Ты не хочешь, чтобы я жил дальше, но я живу. Я знаю, что тебе это не нравится. Но тебе придется смириться. Я люблю Тесс, и она никуда не денется. — Он заставляет себя поверить в эти слова, произносит их с убежденностью. Что-нибудь еще? Этого не будет.
Нижняя губа Эвелин дрогнула.
— Я знаю. — По ее напряженной груди пробегает дрожь. Слезы беззвучно скатываются по ее щекам.
Соломон тяжело выдыхает.
— Я собираюсь на ней жениться.
— И это я знаю.
— Каждый день я буду делать все возможное, чтобы стать для нее лучшим мужем, чем я был для Серены.
Эвелин бросила резкий взгляд в его сторону.
— Кто сказал, что ты плохой муж? — Она кладет руку ему на плечо. — Серена любила тебя, Сол. И она хотела бы, чтобы ты жил дальше. Ты должен жить дальше. — Она сосредоточенно смотрит на свои колени, ковыряя подол юбки. — Я принесла тебе эти бумаги, была жестока с Тесси... я дерьмовая сестра. Я просто… это тяжело. — Она вздохнула. — Даже после всех этих лет я продолжаю думать, что мы должны встречаться вдвоем, сидеть вместе на семейных ужинах, что у вас с Сереной будет ребенок. Тяжело видеть, как кто-то занимает ее место, но... пришло время. Я знаю, что пришло. — Она переводит взгляд на Тесси. — Надеюсь, мне еще не поздно сказать ей, что я сожалею.
— Не поздно. — Он проводит рукой по своей бороде. — Она бы тебе понравилась, — говорит он Эвелин. — Ты должна узнать ее поближе. Она очень похожа на тебя.
Она фыркнула.
— Что, тоже стерва?
— Нет. — Он улыбается, глядя на Тесси. — Она борется за тех, кого любит.
— Она бы понравилась Серене, — говорит Эвелин, выражение ее лица стоическое. Это самое близкое к извинению, которое она может дать. Лучше, чем.
— Я знаю, — хрипло говорит он.
Эвелин встает и кладет руку ему на плечо.
— Могу я принести тебе что-нибудь?
— Кофе. — Он опускается в кресло, и напряжение в его груди немного ослабевает. — И моего сына.
Соломон остается с Тесси всю ночь и до утра. Медсестры приносят ему Мишку, чтобы укачать и покормить из бутылочки, пока он ждет. Около полуночи появляются звезды, и снег перестает падать. И Тесси выбирает этот момент, чтобы открыть свои прекрасные карие глаза и спасти его.
***
Проплывая сквозь темноту, сквозь звезды, Тесси открывает глаза и видит широкоплечее пятно Соломона Уайлдера. Он сгорбился в кресле, опираясь локтями на колени, и пристально смотрит на нее.
Она
— Привет, — ошеломленно произносит она. Как будто она плывет на облаке, которое вот-вот растворится.
Сильный гул Соломона заполняет комнату.
— Тесс. — Он подходит ближе и берет ее руку в свою. Боль и облегчение проступают в его лице. — Моя Тесси.
— Ребенок, — шепчет она. Туман заволакивает ее мозг. Все, что она помнит, - это яркие вспышки образов. Сын у нее на руках. Кровь на простынях. Сильная рука, отчаянно сжимающая ее. — С ним все в порядке?
— С ребенком все в порядке, — говорит Соломон голосом, который она не узнает. — Он здоров.
— Правда? — Слезы застилают ей глаза, тело затекло от облегчения. — Слава Богу.
— Теперь мы должны беспокоиться о тебе. — Она подносит руку к губам Соломона, его щетинистая борода царапает костяшки пальцев, и это ощущение ей нравится. Это ощущение говорит ей о том, что она цела и вернулась на эту землю вместе с Соломоном и своим сыном.
— Тесс, — шепчет он, целуя ее ладонь, пульс на запястье. Мокрые слезы попадают на ее кожу. Его крупная фигура сотрясается.
Ее глаза расширяются. Соломон плачет. Этот большой, сильный мужчина, который всегда оберегал и защищал ее, плачет.
— Не плачь, — пробормотала она, протягивая руку к его бороде. — Мой Торжественный Человек. Я здесь. Со мной все в порядке.
— Ты потеряла много крови. — Его голос дрожит. Наклонившись, он прижимает ее к себе. Как будто он должен вдыхать ее. Как будто если он не прикоснется к ней, все это не будет реальностью. Из него вырывается рыдание, и он обнимает ее изо всех сил. — Я был так чертовски напуган, Тесси.
— Ш-ш-ш. Я знаю.
Они остаются в таком положении несколько минут, прижавшись друг к другу, как будто наступил конец света. Но не для них. Тесс знает это. Чувствует это. Вся вселенная в ее руках, и это Соломон.
— Могу я его увидеть? — спрашивает она, когда они отстраняются. Она ищет взглядом его красивое лицо. — Можно мне увидеть Уайлдера?
При имени ребенка глаза Соломона затуманиваются.
— Да, — говорит он, поднимаясь с кровати. — Боже, да.
Тесси наблюдает, как он отходит в темный угол комнаты. Затем, дотянувшись до больничной люльки, Соломон поднимает голубой сверток и берет его на руки.
— Вот, — говорит он, осторожно опуская ребенка к ней. Он помогает ей взять Уайлдера на руки, обхватывая рукой середину спины и приподнимая ее. Его крепкая хватка поддерживает ее. Она так слаба, все ее конечности покрыты липким слоем, что, если бы она попыталась, то вряд ли смогла бы самостоятельно удержать ребенка.
— О, Соломон, — пискнула Тесси, второй раз взглянув на спящего сына. Он прекрасен. С копной густых черных волос и пухлыми румяными щечками, его лицо спокойное и уверенное, как у отца. — Привет, — шепчет она Уайлдеру, смаргивая слезы. Она даже не подозревала, что предназначена для этого, но теперь она знает. Этот момент. Это сердце. Этот ребенок.