Детский сад 8
Шрифт:
В доме стыла тишина. Прислушавшись, Селена расслышала едва уловимые ухом голоса по коридору: при открытой двери бывшей бельевой Аманда тихонько разговаривала с Хостой и Азалией. Беседа продолжалась недолго. Наступило молчание… Дождутся ли женщины своих мужчин из поездки? Или им придётся спать здесь до утра?
Вскоре уснула и скрючившаяся на кушетке Каиса. Выждав, когда её дыхание успокоится, Селена осторожно укрыла волчицу покрывалом с диванчика, которое Каиса или забыла, или постеснялась взять. Дыхание женщины зачастило, но спустя секунды вновь успокоилось. А Селена, мягко ступая в толстых носках, привычно побрела обходить комнаты со спящими. Забралась на второй этаж. Обратила внимание,
Постояв немного в нерешительности, Селена всё-таки подошла к обеим комнатам. В комнате ребят и Александрита было тихо. Народ спал. А вот в двух проходных комнатах Вильмы что-то происходило. И Селена, на всякий случай, сотворив магический огонёк на ладони, вошла в “ясли-сад”. Увиденная картина заставила её покачать головой.
Сидя на своей кровати, взахлёб рыдала Ирма. За её спиной стояла Люция, обняв волчишку крыльями. А Вильма сидела на корточках перед кроватью девочки и шёпотом уговаривала успокоиться и заснуть. Завидев хозяйку места, девочка-дракончик сложила крылья и позволила перенести себя к Айне, с которой сегодня вынужденно спала: Айна самая маленькая из “ясельников”, и малышка Люция прекрасно помещалась вместе с ней на кровати. Вильма встала, огорчённо глядя на Селену.
– Иди спать, - прошептала Селена и взяла Ирму на руки.
Волчишка обняла её, обливая слезами. Селена ни о чём не стала спрашивать её и вышла из комнаты. Пока спускалась в гостиную, Ирма внезапно уснула. Так, со спящей волчишкой на руках, Селена села в кресло ждать утра.
Мужчины приехали после полуночи.
Им сказали, что ребята из братства и в самом деле были у дома Агаты, даже успели подняться в её квартиру, чтобы проверить свои защитные обереги. А потом о чём-то поспорили у подъезда и погнались за каким-то парнишкой. Всё. Следы братства пропали на следующей улице. Причём впечатление такое, что следы эти просто-напросто растаяли.
Глава восьмая
Свёрнутый на пятнадцать минут сон внезапно растянулся. Нет, Коннор уловил те мгновения, когда должен проснуться, уловил дремотную границу перехода к бодрствованию. Но кто-то над головой жёстко и громко велел:
– Спи, Коннор! Время на сон есть!
И он, от слабости и усталости сначала благодарный этому приказу, снова провалился в поверхностный сон - или в глубокую дремоту. А видения мгновенно приблизились к нему. И вскоре его вновь безжалостно бросило в пучину бешеной драки с одичавшими оборотнями - в драку, в которой осталась лишь одна фора: эти одичавшие были настолько уродливы, что отличались большей неуклюжестью, чем те, которых он помнил по прошлому. Но какие они были тяжёлые… Сбивали с ног одним своим весом!..
Но одновременно с этим побоищем в его сне присутствовал другой Коннор. И спящий мальчишка-некромант чувствовал его недоверчивое удивление: почему он снова заснул?.. Потом уроды-одичавшие во сне не просто накинулись на него, а задались целью сожрать его ногу. И тот Коннор, который смотрел во сне на все эти жуткие видения, быстро перешёл от удивления к злости. “Если я чего-то хочу, я всегда это получаю! Я хотел проснуться - я должен проснуться тогда, когда задумал!”
На горящую от непрестанной боли, заживо пожираемую ногу свалился урод-одичавший и резким движением сломал её ниже колена!.. Коннор-со-стороны зарычал и бросился на выручку Коннору спящему! И помог-таки проснуться!..
Но до полного бодрствования оказалось далеко.
Коннор очутился в странном положении человека, который спит - и отчётливо слышит всё происходящее вокруг, если оно, это происходящее, издаёт звуки. Услышал
Не сразу, но дошло, что на него накинута магическая паутина глубокого сна. Вот только силёнок у наславшего мага не хватило, чтобы сон таковым стал… Сквозь одуряющее воздействие заклинания Коннор всё-таки сообразил, что головой он лежит на чём-то жестковатом, но едва уловимо тёплом. Что на его ногах кто-то сидит, чтобы не дать даже пошевельнуться - не то что встать. А та нога, которую во сне уроды-одичавшие вживую жрали… Коннор резко зашипел, втянув воздух сквозь зубы: дёрнуло такой болью, что заклинание глубокого сна будто взорвалось от его сопротивления. А Коннор, вздрагивая от дёргающей и простреливающей всё тело боли, открыл глаза в бегучую тенями и светом тьму. И еле выговорил:
– Что… вы делаете?
– Мирт, он очнулся!
– крикнул сидящий на его ногах.
По голосу с трудом, но мальчишка-некромант узнал Мику. Потом древесный потолок над ним был закрыт лицом обеспокоенного Колина, который склонился над ним и на коленях которого, как оказалось, и лежал он головой. Мальчишка-оборотень жалостливо сморщился и попросил:
– Коннор, потерпи ещё немного! Мирт сейчас закончит - и ты встанешь!
Рывками приходящий в себя Коннор не стал спрашивать, что делает Мирт. Если мальчишка-эльф решился на заклинание глубокого сна для него, значит, у Мирта на то есть серьёзные причины. Узнать бы ещё, что делает он с его, Коннора, ногой. Ведь полное впечатление, что мальчишка-эльф препарирует ногу для опытов, грубо и небрежно перебирая в ней мышцы, сухожилия… Будто в ответ - голос Мирта:
– Коннор, тебе придётся потерпеть. Или я снова прочитаю над тобой заклинание глубокого сна. Ну… Ты понял меня.
– Нет, не понял, - отозвался мальчишка-некромант, утомлённо от недавней борьбы с чужим заклинанием снова закрывший глаза.
– Но потерплю.
Мирт продолжил “издевательства” над его ногой. Но Коннор, осознав, что уроды-одичавшие не пожирают его ногу, переносил боль гораздо легче. Правда, всё равно изо всех сил хотелось другой ногой внезапно ударить Мирта в лицо, чтобы он прекратил своё действо, приносящее только страданий. Или произнести слова, которые могли бы оградить его самого от боли. Но на эти слова, как и на обычное в другом месте и в другом времени физическое движение, нужны силы. А силы эти сейчас придётся поберечь, потому что они нужны не только для него самого, а для того, чтобы вывести отсюда ребят. Но отвлечься от боли надо.
– Поговорите… со мной… Что делает Мирт?
– Одичавшие разодрали тебе ногу, - ответил Колин, отворачиваясь. Мика тоже отвернулся, всхлипнув.
– Пока сюда шли, в рану попала какая-то… - он запнулся и сипло закончил: - Какая-то штуковина. Мирт пытается работать с заклинанием отторжения, но эта… не хочет уходить.
Коннор полежал молча, соображая, что к чему. Потом смутно забрезжило подозрение, что он должен знать, о какой штуковине говорит Колин.
– Мирт, нога левая? Я… не чувствую их.
– Левая. Она ещё перевязанная была, - отозвался мальчишка-эльф, невидимый из-за сидящего на ногах Коннора Мики.
– Одичавшие почти содрали тряпку, а потом, видимо, когтями внесли эту… заразу. Она, наверное, из здешних. Я раньше о таком не слышал. На отторжение не реагирует. Почти.
– Не надо её исцелять, - угрюмо сказал Коннор.
– Помогите мне сесть.
Недоверчиво глядя на него, Колин спросил:
– Ты знаешь, что это?
– До того как найти Мику, я с ней встретился. Похожа на плоский гриб. Влепилась мне в ногу. Я думал - смог укокошить её. Оказывается, не до конца.
– Он передохнул и уже раздражённо приказал: - Не тяните время! Дайте мне сесть!