Детский сад
Шрифт:
Гэ-Эмка взяла башмаки и зашаркала куда-то в проход между рядами реквизита. Лапы у нее были босыми. Ворсинки меха чертили по пыли и пятнам виски, отчего сзади оставались хвостатые следы-кометы.
Непонятно, что и думать. Гэ-Эмка каким-то образом оказалась на высоте положения, что слегка удручало. «Ну и поделом тебе!» — упрекнула себя Милена, однако легче от этого не стало.
Какое-то время Гэ-Эмка отсутствовала.
— Кто это все стояки порастолкал? — донесся наконец из темени ее приглушенный расстоянием
Милена оглядывала причудливый хаос на столе и на полу. Книги, снова книги, какие-то бумаги с пыльными отпечатками лап, старинные монеты… Ее вдруг охватила невольная зависть, сродни тягучей ностальгии. «Вот она, сама история. Видели бы это сейчас Вампиры». Подняв со стола увесистый черный томик, она открыла его хрустящие страницы. И поняла: экземпляр рукописный.Эти загогулины букв и размашистые чернильные завитки — все это написано рукой.
«Проникающее Вагнерово Кольцо», —значилось на обложке. Сами буквы были несколько раз энергично обведены.
— Название так себе, — отметила Милена вслух, не без ехидства.
Это была трактовка «Кольца Нибелунгов», цикла вагнеровских опер. Здесь же, в неказистой любительской манере, были изображены и все персонажи. Возле каждого — соответствующая музыкальная характеристика, только не по имени, а в виде короткой фразы-подписи из нот. На последней странице значилась одна-единственная надпись: «Заключение. Цикл “Кольцо” — единая симфония».Надпись была сделана чем-то золотистым.
«Это не так», — мысленно возразила Милена: вирусы говорили ей об обратном. А еще они сообщали о количестве человеко-часов, которые кому-то пришлось затратить на эту работу.
«Чтоб тебе!» — послышалось неподалеку, и где-то в темноте грохнулась стойка с какими-то вещами. Милена поспешно бросила книгу. С ботинками в лапах появилась Гэ-Эмка.
— Название типично в моем стиле, — с ходу заметила она.
«Она видела, что я читаю ее книгу!» — вспыхнула Милена, цепенея от стыда.
— Я утешаюсь от мысли, — продолжала Гэ-Эмка как ни в чем не бывало, — что на свете есть еще книга фортепьянных упражнений под названием « Пальцовка для изучающих».Именно так и называется! Вот твои башмачки. Примерь, впору ли.
Милена, чувствуя себя до крайности нелепо, натянула ботинок и, неловко скакнув на одной ноге, чуть не упала. Щеки просто пылали.
— Ну что, подходят?
— Да, да, наверно! — выпалила она поспешно, не успев еще толком разобраться, и снова стянула ботинок.
Гэ-Эмка громко рыгнула.
— Пардон, — извинилась она, деликатно прикрыв себе пасть лапой.
— Ты очень хорошо поёшь, — сказала Милена и сама удивилась. Вирусы подсказывали: это существо с полюса действительно поет ничуть не хуже любого артиста в Зверинце.
— Да ладно тебе, — Гэ-Эмка пожала плечами, — я и сама знаю. — Она моргнула. — Возьми, наверное, с собой.
Она протянула Милене желтоватый фолиант с партитурой Малера.
— На, бери еще и эти. — И нахлобучила сверху еще Шостаковича и Прокофьева. — Только никому не говори, что это русские.
Русских почему-то недолюбливали.
— Ой, я не могу их взять, — попятилась Милена. Как же можно!
Гэ-Эмка жалостливо смотрела на нее.
— Нет, правда не могу. Я просто не могуих взять.
Милена не стала разбираться, так ли это на самом деле.
— Я, наверное, должна чувствовать, что они — общественное достояние и принадлежат всем.
Милена действительно понимала, что эти партитуры — вещь слишком ценная, чтобы ими вот так разбрасываться направо-налево. Поэтому она протянула их обратно, этой пахнущей выпивкой и ковровым дезодорантом медведихе.
— Эх, — только и сказала та и, меланхолично моргнув, застыла с отрешенным взором. Фолианты она приняла и, подержав недолго на весу, уронила на стол.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась Милена.
— Меня? — Медведица, втянув носом воздух, задумчиво улыбнулась. — Сейчас, дай вспомнить. Ролфа, — сказала она осклабившись. — У-ля-ля!
— А меня Милена. Милена Шибуш.
— Милена, — повторила Гэ-Эмка, слегка наклонив голову. — Тебя проводить до выхода?
— Так дверь-то заперта! — вспомнила Милена.
— Ерунда. У меня есть ключ, — успокоила Ролфа. — Давай-ка держись за руку, а то заблудишься.
Лапа у Ролфы была размером с кошку, свернувшуюся на ковре, и такой же теплой. Руку Милене она обхватила чуть не до предплечья. Это было смешно и странно. Сердце у Милены всю дорогу било как в колокол, и, когда они прощались, она лишь пролепетала что-то невнятное. Все слова смешались. Медведица лишь улыбнулась и закрыла ворота, а у Милены почему-то осталось ощущение опасности, с которой едва удалось разминуться.
Идя обратно вдоль кирпичной стены, Милена наконец разглядела окошки — под самым верхом. Они и в самом деле там были, просто она их никогда не замечала. Окна в пролете моста.
Глава вторая
Песня-скулеж (Выход из Раковины)
ЛЮДИ ЖИЛИ компактными группами, которые назывались Братствами.Братства объединяли людей, занимавшихся одним и тем же видом деятельности, но местные службы у каждого из них были свои: прачечная и рынок, сантехники и дворники. Лондон был ненормально огромным, но Братства помогали людям ощущать себя людьми.