Детство 2
Шрифт:
Десятая глава
Вкусно отобедав и немного подремав днём, проснулся в самом што ни на есть хорошем настроении, отдохнувший и свежий. Потянувшись с зевком, разбудил Саньку, тут же севшево на топчане.
— Эх! — Зевнул он, — Жить хорошо!
— А хорошо жить ещё лучше! — Поддержал я ево. Умывшись, выскочили во двор, и почти тут же сверху донёсся пронзительный голос Фиры:
— Давайте наверх, мама вкусное к чаю напекла!
На широкой веранде суетилась тётя Песя, накладывая на широкое медное блюдо посреди стола подоспевшую выпечку.
— Кушайте,
Она попеременно гладила по голове вкусно пахнущей рукой, то нас с Санькой, то своих. Мелкие Фирины братья ещё не проснулись толком, и лупали на нас сонными глазами.
— В парк? — Поинтересовалась Фира, дуя на чай.
— Угу. В шахматы со Львом Сергеевичем договорился на севодня.
— Я с тобой? — И ресницами хлоп!
— Да хоть с братами вместе, — Благодушно киваю я, — только штоб не слишком близко, а вокруг.
— Ма-ам!?
— Ой, да на здоровье! — Всплеснула руками тётя Песя, — Хоть на каждый день такое счастье! Я своих сыночек очень люблю, но иногда хочется любить их издалека. Сейчас денежек немного на…
— Тётя Песя!
— Ой! — Меня обняли сзаду, вжав затылок в объёмистую грудь, — Я забываю иногда, што ты таки Егорка, а не Шломо! Гуляйте отсюда и то самого вечера! Верните мне их тихими, нагулянными и засыпающими на ходу. Можно даже не очень чистыми, это я с болью в сердце, но таки переживу.
До парка собирались только мы с тёти Песиными, но как-то так оказалось, што ещё до выхода из Молдаванки до нас присоседились пыхтящие и дожёвывающие на ходу што-то вкусное с чесноком близнецы. Затем был Ёсик, Лёвка со своими знакомцами, и ещё целая куча разнокалиберново народу.
— То ли переезд цыгансково табора, то ли парад алле, — Смеялся Чиж, оглядываясь на тянущуюся за нами процессию.
— Скорее уж исход с Молдаванки головной боли и счастья тамошних мамочек, — Философски сказал Ёсик.
— А вечером заход будет! — Засмеялась Фира.
— Оно как бы многовато для нашево присмотра, — Озадачился я.
— А! — Махнул Рукой Ёсик, — Это не присмотр, а за компанию! Не берись отвечать за тех, за кого тебя не просили.
— Да и если просили, — Добавил Товия, — тоже не очень и берись. А то быстро окажешься в положении цыганской лошади, которая на празднике вроде как и в цветах, а жопа всё равно в мыле, и глаза навыкате.
Парк встретил нас прохладой и медвяно пахнущими тягучими каплями тлиной росы, срывающимися с деревьев. Падая на горячие камни, они пахли кондитерской, леденцами и мёдными рядами на рынке. Рот наполнился слюной и остро захотелось чево-нибудь сладково, вслед за выпасавшими тлей муравьями.
Время и Лев Сергеевич ещё терпят, так што прогулялись немного по парку, задержавшись у небольшого пруда с островком посредине и ведущим туда мостком. Несколько пожилых одесситов кормили хлебом плавающих там уток и лебедей, отчево моя деревенская натура в очередной раз ажно взвилась на дыбки. Хлеб вот так вот…
— Ето не прецедент на всё время, а от хорошево настроения на севодня, — Предупредил я громко, покупая мороженное на всю толпу.
Денег мне не жалко, потому как есть они, деньги-то. Да и вокруг не то штобы вовсе чужие люди, а всё свои, наши, да почти што. Другое дело, что с идишами часто слабину давать нельзя, потому как пользуются безо всяково стеснения.
Давать же укорот и вообще — понимать, когда льзя и нужно, а когда совсем не душеспасительно, я пока не умею. Через Фиру и тётю Песю понимать учусь здешнее што, где и через почём, и как ето што не только для других, но и себе на пользу.
Оно можно и даже нужно и со здешними благотворительностью заниматься, но через понимание. Если нет, то только смешочки в спину и добро в воду. А когда понимаешь и соответствуешь, то даже и через годы благодарность тебе будет.
В общем, сложно всё! Но полезно и местами даже интересно. Такие себе психологические шарады.
На подходе к условленной лавочке кышнул прочих, да и вручил Саньке и Фире по полтиннику на развлечься. Фира стесняется брать, но вроде как и нравится — не деньги, а иное што, бабье. Я ето не понимаю, а так, чувствую.
Санька проще — поначалу дичился, а потом я пояснил, што он мне брат. Так-то родня мы дальняя, но он ещё и дружок первеющий, проверенный по-всякому, да и побратались кровно на Хитровке уже. Сейчас я в помогальщиках, а што там через десять или пятьдесят лет, ещё и неизвестно. Да и не дело ето, деньгами промеж родни чиниться!
Лев Сергеевич подошёл чуть запыхавшийся, обтирая на ходу потное лицо клетчатым носовым платком с монограммой.
— День добрый, Шломо.
— Добрый день, Лев Сергеевич.
— Прошу прощения за опоздание, — Повинился он, подёрнув модные штаны из чесучи [20] , и присаживаясь на лавочку, — Встретилась знакомая дама и вцепилась английским бульдогом.
— Ничего страшного, такие дамы как стихийное бедствие, нужно просто смириться и переждать. Ну или бежать стремглав со всех ног, едва завидя приближающуюся грозу!
20
Разновидность шелка. Чесуча является очень ноской, воздухопроницаемой и гигроскопичной тканью.
— Не с моей комплекцией от грозы бегать, — Мужчина похлопал себя по объёмистому животу, — ну-с…
Мы погрузились в шахматную баталию, не забывая переворачивать песочные часы. Ходить по жребию выпало мне, и я выбрал староиндийское начало, дебют флангового типа, атаковав сильную сторону противника с центра доски.
Оба свои ходы записываем — для анализа и вообще. Я так-то неплохой шахматист, но часто беру не анализом, а памятью оттуда ещё. Раз! И всплывают интересные комбинации, знакомые по прошлой жизни. Потому и записываю, што оно как из памяти вылетело, так и обратно влететь может.